— Юная леди. Я хочу сообщить вам, что я пойду в полицейский участок и дам им описание вас и вашей собаки. Уверяю вас, они это дело просто так не оставят.
Я хотела сказать, что с трудом себе представляю, чтобы они бросили расследование какого-нибудь дела о тройном убийстве и всерьез занялись собачьими какашками, но старик, видимо, придерживался иного мнения и действительно стал что-то писать.
— Послушайте. Мне нечем это убрать, — сказала я ему. — Это даже не моя собака. Моя приятельница попросила меня присмотреть за ней.
— Тогда вы несете временную ответственность за собаку, а следовательно, и за результаты ее деятельности. Вот, можете воспользоваться. — Мужчина протянул мне тонкий пластиковый пакет в сине-белую полоску.
— Что это? — спросила я.
— Это пакет.
Я взяла у него пакет и поблагодарила в надежде, что на этом все закончится, но он не хотел уходить.
— Ну, давайте. — Он мотнул головой в сторону кучи. Он собирался наблюдать за мной.
— Вы что, шутите, — запротестовала я. — У него понос.
— Общение с собакой приносит не только радости, но и заботы, — сказал он.
— Я уже сказала вам, это не моя собака.
— Скажете это в суде, юная дама, — сказал мужчина, схватив меня за руку и толкая к оставленной Геркулесом «визитной карточке».
— Уберите руки! Вас обвинят в оскорблении, — предупредила я.
— И кому же, вы думаете, они поверят? — спросил он. — Известному члену общественного совета, который отдал все силы служению в армии и уже десять лет осуществляет квартальный надзор? Или нелегальной беженке, укравшей собаку?
— Хватит. Я не нелегальная беженка, и, хотя эта собака и не моя, я ее не крала.
— Тогда попрошу вас сообщить фамилию и адрес настоящего владельца собаки, чтобы я мог выяснить все обстоятельства. Вы напрасно думаете, девушка, что полиция не знает о собачьих мошенниках, орудующих в этом районе. Она знает об этом все. Вы, накачанные наркотиками юнцы, крадете у людей домашних животных и продаете их потом в лаборатории для опытов, вы на все готовы ради укола марихуаны!
— Ради чего?
— Что слышали. Я узнаю ваш номер. Будьте в этом уверены.
Наркоманы, ворующие собак? Мне хотелось спросить этого человека, что обычно он принимает сам: каолин или морфин.
— Послушайте, хорошо, я уберу, — вздохнула я. — Просто оставьте меня в покое. Почему бы вам не пойти в библиотеку и не проверить ваши туманные представления о городском законодательстве?
— Если не возражаете, я останусь здесь и посмотрю, хорошо ли вы уберете.
— На самом деле возражаю, — ответила я.
— А мне все равно, возражаете вы или нет. Я остаюсь.
— Отлично, — фыркнула я, опустила Геркулеса на траву и убрала за ним, вывернув пакет в виде перчатки.
— Берегись, это может плохо кончиться, — прошипела я собаке.
— Это вы обо мне говорите? — спросил глухой командир.
— Нет, если бы я говорила о вас, то использовала бы ненормативную лексику. Сэр, — добавила я для усиления комического эффекта. Я помахала пакетом с собачьим дерьмом у него перед носом, — вы удовлетворены?
— Хм-м. И больше мне не попадайтесь, — фыркнул он и направился к метро.
— Ну, спасибо тебе большое, — сказала я Геркулесу. — День удался.
Я огляделась, куда бы выбросить мешок с собачьими какашками, но ничего подходящего не находилось.
— Сволочь.
Я уже готова была зашвырнуть пакет в чей-нибудь садик, но заметила, что хотя бдительный полковник и отошел, но продолжал вести наблюдение с другого конца улицы.
— Что? — пробормотала я про себя, задыхаясь от ярости. Он, безусловно, ждал, что же я сделаю с пакетом, и я поняла, что мне придется в одной руке нести Геркулеса, а в другой пакет с дерьмом, пока я избавлюсь от слежки. Но каждый раз, когда я смотрела через плечо, страж окрестностей был начеку. Я даже слышала стук металлического наконечника его трости, преследующей меня на некотором расстоянии.
Хуже некуда. Теперь плюс к куче своих забот я имела еще и пакет с говном. Я решила, что нужно оторваться от старикашки. Но между станцией и домами не было ни малейшего темного закутка. В следующий момент я уже оказалась в начале улицы возле углового магазина. Полковник стоял на другой стороне и бесстрастно разглядывая черную муху на чьих-то увядших розах, делая вид, что совершенно не следит за мной.
Я не хотела, чтобы он узнал мой адрес, на тот случай, если действительно надумает пожаловаться в местный совет, поэтому я применила тактику затягивания, которая, как я надеялась, утомит его. В любом случае мне нужно было в магазин. Нам всегда нужно было молоко. (Я уже говорила, что у нас либо совсем не было молока, либо сразу было литра полтора.) И кроме того, мне нужен был собачий корм. Харриет ничего не оставила в офисе, а дома у нас, конечно же, ничего подобного не было. (Хотя у Жирного Джо, возможно, что-то и было запрятано. Вечные пирожки, которые он ел прямо с полиэтиленовой оберткой, пахли так, будто их начиняли именно этим кормом, и кроме того, он хранил у себя всевозможные консервы в ожидании грядущего Армагеддона.) Зато у Хабиба — в магазине на углу, торгующем круглые сутки, — всегда был выбор разнообразной и дешевой еды. Скорее дешевой, чем разнообразной. Я вошла, неся Геркулеса под мышкой (пластиковый пакет изящно свисал с моей руки наподобие ридикюля, и я была удивлена, когда Хабиб, обычно милый и приветливый, будь то шесть утра и полдвенадцатого ночи, категорически потребовал выйти вон).
— С собаками нельзя! — сказал он.
— Хабиб! — взмолилась я. — Мне нужно только молоко, хлеб и собачий корм. Это займет полминуты.
— С собаками нельзя. Это правило. Оставь его на улице.
— Хорошо, — сказала я, возвращаясь к пенсионеру. Интересно, зачем люди заводят собак? Я еще и часа не прожила с Геркулесом, а на меня уже все смотрят как на прокаженную. Вот она какова, популярность владельцев собак. Я поставила Геркулеса у магазина, привязав поводок к водосточной трубе. Конечно, он тут же заскулил, а полковник хищно прищурился, словно уличил меня в страшной жестокости.
— Может, я могу его взять с собой? — стала умолять я Хабиба через полуоткрытую дверь. — Он породистый. Он не может стоять на асфальте.
— Что это за глупости насчет асфальта? Нет, в магазин нельзя. А санитарные правила?
Да какие тут санитарные правила, так и подмывало меня сказать, глядя на пыльные штабеля коробок с шоколадом, которые стояли тут с тех пор, как я поселилась на этой улице, то есть два года. Но Геркулес смотрел на меня так, будто с ним сейчас случится инфаркт, если я оставлю его стоять на тротуаре, а сама войду в магазин за банкой собачьего корма. Что было делать? Я сняла куртку, расстелила ее на тротуаре и поставила на нее Геркулеса. Он перестал скулить, и я пошла покупать корм. К несчастью, «Педигри Чам» не было, поэтому я купила что-то другое с хорошенькой оранжевой этикеткой с логотипом «Чипстерс Он», изображавшем собаку, похожую на злобного полярного медведя. А может, этот корм готовили из полярных медведей.
