цветы и кустарники. Гибли птицы, рыба, крабы и полезные насекомые.
Группа жителей Лонг-Айленда во главе с всемирно известным орнитологом Робертом Мерфи обратилась в суд с просьбой запретить опрыскивание, запланированное на 1957 год. Иск был отклонен, и гражданам, несмотря на их протесты, пришлось страдать от ДДТ. Однако они вновь обратились в суд, надеясь добиться постоянного запрещения опрыскивания. Но, так как опрыскивание уже имело место, суды сочли этот вопрос «спорным». Дело это прошло все инстанции вплоть до Верховного суда, однако последний отказался рассмотреть его. Судья Уильям Дуглас не согласился с решением суда не пересматривать дело и заявил, что «тревога, которую подняли многие специалисты и ответственные чиновники по поводу опасности ДДТ, свидетельствует о большой общественной важности этого дела».
Ходатайство жителей Лонг-Айленда по крайней мере привлекло внимание общественности к все расширяющемуся применению инсектицидов и к склонности органов, занимающихся химической обработкой, не считаться с якобы нерушимыми правами частной собственности граждан.
Заражение молока и других продуктов сельского хозяйства в процессе опрыскивания непарного шелкопряда явилось неприятным сюрпризом для многих людей. Вот как обстояло дело на ферме госпожи Уоллер, расположенной на 200 акрах в северной части округа Уэстчестер, в штате Нью-Йорк. Уоллер специально просила работников Министерства земледелия не опрыскивать ее владения, так как обработка леса неизбежно затронула бы пастбища. Она предложила обследовать ее владения и, если непарный шелкопряд там окажется, уничтожить его местным опрыскиванием. Несмотря на заверения, что фермы вообще не будут обрабатываться, ее владения дважды подверглись прямому опрыскиванию и два раза на них попадал инсектицид с соседних участков с ветром. Спустя 48 часов после опрыскивания пробы молока, взятые от чистокровных гернсийских коров госпожи Уоллер, содержали ДДТ в количестве 14 частей на миллион. Трава с полей, где паслись эти коровы, конечно, также зараженной. И хотя об этом факте было сообщено Отделу здравоохранения округа, никаких указаний, запрещающих продажу молока, не поступило. К сожалению, такое отсутствие заботы о потребителе стало уже типичным. Продавать молоко, содержащее пестициды, не разрешается, однако никто не следит за выполнением этого запрещения; проверка молока производится только в том случае, если его перевозят в другие штаты. В штатах и округах не обязаны придерживаться федеральных норм содержания пестицидов в продуктах питания, если только местные законы не подтверждают их, что очень редко случается.
Пострадали и владельцы огородов. Некоторые овощные культуры были настолько испорчены, что для продажи не годились. В других был обнаружен большой процент пестицидов; горох, проанализированный на Экспериментальной сельскохозяйственной станции Корнэллского университета, содержал ДДТ от 14 до 20 частей на миллион. Допустимый максимум равен 7 частям на миллион. Огородники были вынуждены либо нести значительные убытки, либо продавать овощи с недопустимым количеством яда.
Чем больший размах принимало опрыскивание с самолетов, тем больше поступало заявлений в суды. Среди них были и заявления от пчеловодов некоторых районов штата Нью-Йорк. Еще до опрыскивания, проведенного в 1957 году пчеловоды несли убытки. «До 1953 года я безоговорочно верил во все, что говорило Министерство земледелия Соединенных Штатов и сельскохозяйственные колледжи», — с горечью сказал один пчеловод. После того как в мае 1953 года власти штата произвели опрыскивание большой площади, он потерял 800 пчелиных роев. Убытки пчеловодов были так велики, что еще 14 пчеловодов присоединились к нему и обратились в суд, требуя от штата возмещения в сумме 1/4 миллиона долларов. Еще один пчеловод, 400 ульев которого в 1957 году случайно подверглись опрыскиванию, заявил, что в лесных районах погибли 100 процентов рабочих пчел, а на полях, опрыскивавшихся с меньшей интенсивностью, — 50 процентов. «Скверная штука, — писал он, — выйти в мае во двор и не слышать жужжания пчел».
Мероприятия по уничтожению непарного шелкопряда во многих случаях проводились безответственно. Ввиду того что оплата пилотам самолетов производилась по-галлонно, а не с акра обработанной площади, никто не экономил инсектицид, и некоторые владения опрыскивались не один, а несколько раз. Контракты на опрыскивание с самолетов заключались (так было по крайней мере в одном случае) с фирмам из других штатов, которые не были обязаны регистрироваться в данном штате и таким путем принимать на себя какую-либо юридическую ответственность.
Получилось так, что граждане, понесшие прямые финансовые убытки от ущерба, причиненного яблоневым садам или пчелам, обнаружили, что требовать возмещения не с кого.
После губительного опрыскивания 1957 года план дальнейшей обработки был неожиданно резко сокращен; при этом было сказано что-то о необходимости «оценки» проделанной работы и испытания других инсектицидов. Вместо 3,5 млн. акров, опрысканных в 1957 году, в 1958 году было обработано 0,5 млн. акров, а в 1959, 1960 и 1961 годах — примерно по 100 тыс. акров. В это время с Лонг-Айленда поступали сообщения, обеспокоившие органы по борьбе с вредителями. Здесь вновь в большом количестве появился непарный шелкопряд. Операции опрыскивания, стоившие Министерству земледелия значительной потери авторитета и доверия, операции, проводившиеся с целью навсегда избавиться от непарного шелкопряда, в действительности не дали никаких результатов.
Тем временем работники Министерства по борьбе вредителями растений временно забыли о непарном шелкопряде, так как были заняты еще более широким планом мероприятий на Юге. Министерство все еще легко оперировало словом «искоренение». На сей раз в сообщениях для печати давалось искоренить огненных муравьев.
Огненные муравьи, получившие такое название за свое жгучее жало, попали в Соединенные Штаты, по-видимому, из Южной Америки через порт Мобайл в Алабаме, где они были обнаружены вскоре после окончания первой мировой войны. К 1928 году они распространились сначала в окрестностях Мобайла, а затем и по всем южным штатам. За 40 с лишним лет своего существования муравьи не привлекали к себе особого внимания. В штатах, где они водились в изобилии, считали их злом лишь потому, что они строили большие муравейники высотой в фут и больше, мешающие работе сельскохозяйственных машин. И только два штата включили их в список 20 наиболее опасных вредителей, и то в самый конец списка. Ни официально, ни частным образом не говорилось, что муравьи опасны для посевов или животных.
С появлением различных ядохимикатов официальный взгляд на муравьев неожиданно переменился. В 1957 году Министерство земледелия США развернуло одну из наиболее примечательных в своей истории пропагандистских кампаний. Огненный муравей вдруг стал целью, по которой правительство открыло сокрушительный огонь из сообщений для печати, кинофильмов и инспирируемых правительством литературных произведений, рисовавших его как врага сельского хозяйства южных штатов, как убийцу птиц,
