в условиях тотальной цифровой трансформации экономики. К такому выводу приходит экономист из РАНХиГС Степан Земцов в своей работе «Потенциальная роботизация и экономика незнания в регионах России».
«Есть угроза, что часть населения не сможет адаптироваться к новым условиям, возникает вероятность долгосрочного исключения их из хозяйственной деятельности. Фактически речь идет о формировании сектора экономики, в котором граждане не будут участвовать в современных процессах, связанных с созданием, освоением, развитием и воспроизводством новых идей, технологий и продуктов», – предостерегает Земцов. Обращает он внимание и на то, что «внутренние мигранты» – выходцы из сел и малых городов России, переезжающие жить в города-миллионники – обычно работают на низкоквалифицированных и низкооплачиваемых позициях, даже не пытаясь повышать свои компетенции. Тем самым, отмечает докладчик, молодежь из регионов, покидая свои города, не получает преимуществ от миграции, как было раньше, а лишь пополняет низший социальный слой наименее активных и социально незащищенных жителей мегаполисов.
В целом речь может идти о «невозможности переобучения и создания рабочих мест в современной экономике для многих граждан», – предупреждает Земцов, оценивая количество граждан, попадающих в «группу риска», в 42,13 млн человек. Это огромная цифра – около 49,3 % трудоспособного населения России. Впрочем, такой процент примерно соответствует оценке количества работников, которые могут потерять свои рабочие места в ближайшие десять лет в результате цифровизации в развитых странах и мире в целом (он составляет от 47 до 53 %).
В наиболее уязвимом положении находятся, естественно, массовые профессии. Степан Земцов в своем исследовании приводит следующий, довольно внушительный список:
– Водители, 7 млн рабочих мест. Вероятность автоматизации 98 %.
– Продавцы, 6,8 млн Вероятность автоматизации 98 %.
– Бухгалтеры, экономисты, 3,6 млн Вероятность автоматизации 43–94 %.
– Учителя, 2,8 млн Вероятность автоматизации 20–94 %.
– Грузчики, 2,3 млн Вероятность автоматизации 72 %.
– Уборщики, 2,1 млн Вероятность автоматизации 66–83 %.
– Младший медперсонал, 1,9 млн Вероятность автоматизации до 51 %.
– Охранники, 1,8 млн Вероятность автоматизации 84 %.
Как видим, речь идет о десятках миллионов выпадающих рабочих мест. Вряд ли все они будут заменены вакансиями генетических консультантов, архитекторов нейросетей или бренд-менеджеров пространств. Хотя в какой-то мере, конечно, будут. Но только образования и квалификационных навыков специалистам новых профессий потребуется заметно больше, чем водителю, продавцу, охраннику или даже бухгалтеру.
Нет сомнений, «профессии будущего» неминуемо появятся, и многие из них мы еще даже не можем себе вообразить. Но, скорее всего, эти специальности не будут массовыми, то есть явно не заменят то количество выпадающих рабочих мест, которые уйдут с рынка труда в результате широкого распространения искусственного интеллекта. И, наконец, самый главный вопрос: какие из этих, уже новых, профессий, будут настолько сложны и востребованы, что их, в свою очередь, не сможет заменить через 5–10 лет после появления тот же искусственный интеллект?
Есть и еще один аспект этой проблемы. Себестоимость производства единицы высококачественного трудового ресурса в развитых и передовых развивающихся странах непрерывно растет. Знаний и опыта квалифицированным сотрудникам требуется все больше, вкладываться в образование надо постоянно. Переквалификация – это тоже инвестиции в самого себя, но насколько на рынке труда будет востребован столь дорогой, хоть и качественный работник? Ведь себестоимость машинного, и, скорее всего, не менее качественного труда будет несравнимо меньше.
А теперь представьте себе человека, который не учился в школе. Он может разговаривать, но только на родном языке, не умеет писать и знает только базовую арифметику. Сможет ли он стать полноценным членом общества? Сможет ли содержать себя и свою семью? Очевидно, что в современном мире это маловероятно. И есть огромный риск того, что в ближайшие 20 лет в роли таких «неучей» окажется большинство населения планеты – например, все те, кто не смогут научиться работать с кодом, нейросетями и большими данными.
«Все то, что написано в этой главе, не грозит человеку, который получил эксклюзивное высшее образование», – подумает читатель. И будет во многом прав: выпускники топовых университетов во всем мире имеют гораздо больше перспектив, нежели большинство их сверстников. Так, может быть, все это надуманные проблемы и, если окончить рейтинговый университет, то у тебя вместе с дипломом в кармане окажутся социально-экономические гарантии на безбедную, наполненную признанием и в итоге счастливую жизнь? Отнюдь.
Работодатели во всем мире отмечают, что хороший университет – это в первую очередь социализация, разностороннее мышление и широкий круг знакомств, полезных связей. Само образование важно, но вторично (если, конечно, вы не планируете научную или преподавательскую карьеру).
Кстати, российские работодатели все чаще признаются, что образование не играет никакой роли при приеме на работу. Один из крупнейших российских сервисов по поиску работы Superjob вообще принял решение отказаться от графы «образование» как от ненужного рудимента при размещении вакансий у себя на портале. «Теперь отсутствие образования определенного типа больше не препятствие для поиска работы», – прокомментировали изменения представители Superjob.
Получается, что сейчас молодой человек даже с законченным высшим образованием и ученой степенью не может быть уверен, что обеспечил себе приличное трудоустройство и, тем более, достойный заработок.
А ведь еще 200 лет назад практически любой человек без образования мог вполне сносно существовать, заниматься предпринимательской деятельностью и даже обеспечивать свое многочисленное потомство. Каких-нибудь сто лет назад наличие среднего специального или тем более высшего образования гарантировало возможность зарабатывать интеллектуальным трудом хорошие деньги до конца жизни, а также делать сбережения. Еще 50 лет назад люди, которые смогли получить качественное высшее образование, почти никогда не меняли свою профессию и род занятий в течение жизни. Ведь получить новую квалификацию было сложно, а специальность, выбранная образованным человеком, как правило, обеспечивала уважение и безбедное существование даже в старости.
В XXI веке мы видим другую ситуацию. Высшее образование стало более доступным, из-за чего его ценность заметно снизилась, а получаемые в университетах знания не всегда соответствуют требованиям работодателей. Ведущие мировые университеты сейчас рекламируют и продают своим потенциальным студентам уже не теоретические фундаментальные знания, как раньше. Теперь хорошее высшее образование – это прежде всего социальные коммуникации, знакомства и дружеские связи с ровесниками из богатых и влиятельных семей.
Если вам нужны «чистые» знания, вам будет достаточно обучения в заочной или дистанционной форме. Это, конечно, удобно для студентов, но, вместе с тем, обесценивает образование, так как на рынке появляется много дипломированных специалистов без опыта работы. В итоге, учитывая,
