ей сейчас помочь, но только знать бы чем…
Она падает на подушку и продолжает дрожать, подтягивая к себе одеяло.
– Холодно, – говорит дрожащим шепотом, от которого у меня буквально разрывается сердце.
Я достаю из шкафа теплый плед, укрывая ее сверху. Кажется, мама говорила, что, если знобит, надо согреваться, несмотря на температуру. Надеюсь, я не сделаю хуже.
Укрываю ее сверху и еще раз ощупываю все лицо и шею, касаюсь ладоней, проверяя, не ледяные ли они, как в прошлый раз, и глажу ее по щеке пальцем.
– Ты такой теплый… – говорит она тихо совсем, но мне удается услышать. – А мне холодно.
Ей холодно. А я теплый. А еще она в полубреду и вряд ли соображает хоть что-то, но в голове щелкает сразу. Ничто не согреет так, как теплое живое тело рядом, а согреть в объятиях я вполне могу.
Поэтому укладываюсь рядом с ней, обнимаю двумя руками, прижимаю к себе близко-близко, переплетаю наши ноги и ловлю себя на том, что без остановки целую ее волосы, висок, щеку и ушко, грея еще и таким способом.
– Не уходи, – шепчет она полусонно, прижимаясь ко мне ближе.
– Не уйду, Саш. Спи, сейчас согреешься. Я тут, с тобой.
– Только не уходи…
– Не уйду.
Никогда.
Глава 19
Саша
Из какого-то сладкого сна меня выводит жуткая сухость во рту. Как будто в рот насыпали песка, настолько это ужасно. Я через силу открываю глаза, но в комнате темнота. Видимо, ночь. На руке нет часов, а где телефон, чтобы посмотреть время, я тоже не знаю.
Мне безумно хочется пить, а еще хочется в туалет. Я чувствую себя чуть лучше, потому что, кажется, температура спала. Теперь мне до жути жарко, хочется срочно подышать свежим воздухом и раздеться, потому что в вещах, в которые меня укутал Тимур, можно и зимой без верхней одежды на улице не замерзнуть.
Пытаюсь потянуться, тело ломит от пережитой температуры и все еще гуляющего по организму вируса, хочется хрустнуть каждым суставом, чтобы избавиться от этого ощущения. Но потянуться не могу, мне что-то мешает… Меня словно придавило к кровати какой-то плитой, и я не могу пошевелиться.
Кручу головой по подушке и слышу позади себя какое-то бормотание. Чего?
– Да не вертись ты, у меня и так полный рот твоих волос, – негромко говорит Тимур, и я застываю, пытаясь понять, какого черта тут вообще происходит.
Мигом просыпаюсь окончательно, и тогда картина происходящего отлично вырисовывается в моей голове. Очевидно, позади меня лежит Тимур и какого-то черта обнимает, обхватив рукой поперек живота. Он лежит очень близко, катастрофически. Я буквально чувствую все его тело своим, потому что мы, как две детальки конструктора, прижаты друг к другу.
– Какого хрена, Тимур? – спрашиваю и тут же морщусь. Хорошее самочувствие было наглым обманом, горло все еще дико болит. Хриплю как старый дед, ужас.
– А? Доброе утро, – отвечает он жутко сонным голосом и вместо того, чтобы отпустить меня, прижимает к себе еще сильнее и, господи боже, целует в макушку. Я точно проснулась? Точно-точно? Потому что мне кажется, что все это сон. Причем дурной.
– Не сказала бы… – ворчу, потому что по-другому просто не получается. – Ты что тут делаешь?
– В своей-то комнате? – издевается Тимур. – Ты сама попросила остаться, я честно собирался спать на диване в гостиной. Но когда ты просишь, я не могу контролировать себя.
– Что я просила?! – То ли просто возмущаюсь, то ли пытаюсь понять, о чем он.
– Согреть тебя. Видишь? Я исполнил просьбу на сто процентов. Тепло?
Тепло? Да мне жарко… До такой степени, что, кажется, температура от этого жара снова начинает подниматься.
– Не могла я такого просить. Это был просто бред от высокой температуры.
– Ну на другое я и не надеялся, – посмеивается он и наконец-то отпускает меня, вставая с кровати. Но потом снова наклоняется, чтобы поцеловать меня в затылок. Что за привычка? Это приятно. И мне не нравится. – Что тебя подорвало в такую рань? Семь тридцать…
Он открывает шторы, и солнечный свет тут же заполняет комнату. А я думала, что ночь… А это просто очень плотная ткань на окнах.
– Тимур, мне нужно домой… – говорю ему со всей возможной сейчас громкостью, но все же ловлю себя на мысли, что говорю максимально аккуратно. Словно не хочу обидеть его. Солнцева, тебе температурой пару клеток мозга сожгло? Он тебя почти похитил! Господи… Как с самой собой договориться-то? А еще с Тимуром пытаюсь. Наивная.
– Тебе не нужно домой, ты сказала, что без тебя там никто не сдохнет. Болей тут.
– Это похищение! – пытаюсь протестовать, пока он ходит по комнате, что-то делая. Не могу сфокусировать зрение, от резкого света из окон все еще немного некомфортно.
– Ну я же маньяк, сама говорила. Соответствую. Просыпайся, Солнце, – говорит он, словно вообще меня не слышит, и просто выходит из комнаты.
Здорово. Очень классно. И правда маньяк какой-то! Как выбираться-то отсюда?
Я краем уха слышу, как Тимур там что-то бормочет, то ли сам с собой разговаривает, то ли с кем-то, не знаю…
Мне точно надо вставать, я очень хочу в туалет и попить воды, это никуда не делось еще с самого пробуждения, просто Тимур своей наглостью отвлек меня от всего.
Поднимаюсь, с трудом пытаясь сесть на кровати, а следом и встать с нее. Это ужасно – чувствовать себя такой беспомощной. Я лет сто не болела так сильно, чтобы действительно быть без капли сил. Мне жутко, я не хочу, чтобы вот так… Тут даже через силу не поработать по той простой причине, что я и стоять-то толком не могу. Держусь за стену, словно только учусь ходить, чтобы выйти из комнаты.
Открываю дверь и замираю. Ну нет. Нет-нет-нет, все не могло быть еще сложнее! У Тимура двухэтажная квартира… Серьезно? Как мне спуститься? Как мне найти туалет? Как мне сделать хоть что-то?
Не успеваю сделать и шага, как вижу Тимура. По счастливой случайности он как раз поднимается по ступеням, а потом как будто звереет, увидев меня.
– Саша! – рычит он и подхватывает меня на руки, как только оказывается рядом. Стыдно признавать, но мне сразу становится лучше. – Скажи, пожалуйста, ты слово «отдых» специально игнорируешь? Или что?
– Я хочу в туалет, – шепчу ему доверчиво, потому что какой смысл сейчас упираться и кусаться?
– Могла сразу сказать, – закатывает он глаза и идет со мной по коридору, в итоге не спускаясь на первый этаж.
– Не могла. Мне надо
