сомневалась, что Зиан следил за моими передвижениями через стену. Скорее всего, Джейкоб тоже тайком наблюдал из одного из задних окон.
Будто я собиралась строить против них заговоры вместе со студенткой, которая, наверное, никогда не сталкивалась с чем-то более опасным, чем пятерка с минусом.
Брук остановилась во внутреннем дворике и прислонилась к деревянному забору, который граничил с ее коттеджем. Здесь, за пределами досягаемости уличных фонарей, было еще темнее – аллею освещала только пара тусклых лампочек.
Она заправила волосы за уши и внимательно на меня посмотрела.
– Я понимаю, что ты, возможно, еще не готова об этом говорить. Наверное, для тебя непросто даже думать об этом. Но я хочу, чтобы ты знала – если решишь, что тебе нужна помощь, то можешь обратиться ко мне, и я сделаю все, что в моих силах.
Пару мгновений я просто смотрела на нее, слишком сбитая с толку, чтобы подобрать слова. Она не могла знать ни об одной из моих проблем – так о чем, черт возьми, она говорила?
– Я не понимаю, что ты имеешь в виду, – выдавила я после затянувшегося неловкого молчания.
Брук поджала губы.
– Послушай, я тоже пережила подобное. В старшей школе я год встречалась с одним парнем… в общем, я все понимаю. Я знаю, каково это. Может, ты не хочешь в это верить, но то, как они с тобой обращаются – это неправильно.
Она говорила о моих ребятах, но что именно она заметила? По спине пробежал холодок.
– Я ни с кем из них не встречаюсь. И у меня все в порядке.
Брук понизила голос.
– Не в порядке. Они словно никогда не выпускают тебя из виду. Готова поспорить, они даже не хотели, чтобы мы с тобой пошли поговорить. Держу пари, они рассчитывают, что ты будешь делать все, что они скажут.
– Это не так, – быстро возразила я. – Мы просто… мы все здесь новички. Мы полагаемся друг на друга.
Она нахмурилась.
– А что происходит, когда ты с ними не соглашаешься? Иногда кажется, что ты немного хромаешь, и эти шрамы на твоих руках… Я не хочу доставлять тебе проблем, но ты должна понимать, что это ненормально. Забота выглядит совсем не так.
Пока она говорила, мой желудок так скрутило, что он, наверное, стал похож на крендель. Она волновалась. Беспокоилась гораздо сильнее, чем следовало бы тому, у кого имелось всего несколько коротких мгновений, чтобы познакомиться со мной поближе.
Но, очевидно, она была куда сострадательнее обычных людей – и куда проницательнее. Я не знала, как объяснить то, что она увидела. Не знала, какие слова могли бы ее переубедить.
Мне все равно стоило попытаться. Я не хотела, чтобы она из-за меня переживала. И для нас самих было бы лучше, думай она, что все в порядке.
Я сильнее закуталась в толстовку.
– Я же говорила тебе, что дралась. И не с этими парнями. Я занимаюсь боевыми искусствами, и во время тренировок мы друг друга не жалеем.
Это казалось разумным объяснением, но Брук продолжила смотреть на меня со скепсисом.
– Я уже сказала, что пойму, если ты не захочешь об этом рассказывать. Но если передумаешь, то помни: я рядом.
Я облизнула губы и, борясь с волной головокружения, напряглась. Вот дерьмо.
Жаль, что я не попросила Доминика подлечить меня во время поездки. Если бы я начала качаться из стороны в сторону – как тогда, в клубе, – она просто вышла бы из себя.
– Клянусь, – произнесла я, – я понимаю, как плохо это может выглядеть, но на самом деле…
Мои размышления прервал грохот: одна из задних дверей распахнулась, и со всех сторон из теней начали появляться фигуры.
Я вскрикнула и инстинктивно нырнула в укрытие за вазон на нашем дворике. Все четверо моих ребят выбежали из дома, а из темной аллеи и проулков между коттеджами выскочила по меньшей мере дюжина фигур в черном.
В первые пару секунд, пока мое сердце бешено колотилось, а разум пытался осмыслить происходящее, я заметила черные шлемы, которые закрывали все, кроме глаз, с небольшими отверстиями по бокам ото рта. Точно такие же шлемы носили хранители на объекте, только эти были раскрашены для маскировки.
Наши тюремщики нас нашли.
С губ Брук сорвался испуганный вздох, и одна из темных фигур бросилась прямо на нее.
Меня охватила паника. Я перепрыгнула через вазон и, выпуская когти из пальцев, бросилась между нападавшим и девушкой, которая так неожиданно стала моей подругой…
Но мои ослабленные мышцы реагировали слишком вяло. Не добежав всего фут, я упала на землю, и хранитель бросился прямо на Брук. Едва она успела издать громкий крик, тот вонзил изогнутое лезвие ей в шею.
Ее крик превратился в бульканье. Кровь потекла по ее пушистому свитеру и брызнула на землю – туда, куда я только что упала.
У меня из горла вырвался яростный крик.
Нет. Нет. Она ничего не сделала… она просто оказалась здесь… она же не имела к нам никакого отношения.
Хранитель толкнул тело Брук, и она опрокинулось, как марионетка, у которой обрезали ниточки. Каждый нерв в моем теле вопил о том, чтобы схватить ее, оттащить подальше от угрозы – будто ее все еще можно спасти, – но нападающий уже повернулся ко мне.
Я отскочила назад и встала в оборонительную стойку. В ушах стучала кровь, но это не заглушало доносящиеся с дворика звуки борьбы.
Мужчина выхватил странного вида пистолет. Я бросилась в сторону как раз вовремя, чтобы избежать дротика, который со звоном отскочил от кирпичной стены позади меня.
Конечно. Они решили нас усыпить.
Эти ублюдки не хотели нашей смерти – лишь вернуть свой контроль над нами.
Я не могла позволить зверю, с которым встретилась лицом к лицу, еще раз в меня выстрелить. Я понятия не имела, как наркотики в этих дротиках вступят в реакцию с токсином, который и так уже находится в моих венах. Я откатилась в сторону, оттолкнулась от стены и бросилась прямо на него.
Когда я в него врезалась, то раздался электрический треск: он пытался вытащить из кармана какое-то устройство, похожее на электрошокер. Но он задел им сам себя, и от электрического разряда его бедро свело судорогой. В тот же момент я разорвала его горло точно так же, как он поступил с Брук. Поэтичная вышла расплата.
Грудь жгло от ярости. Он больше не причинит вреда ни одному невинному.
Я устремила взгляд на ее обмякшее, окровавленное тело, и меня пронзила боль.
Черт возьми.
