меня огонь. Теперь он стал чертовски ярким.
Я могла бы захватить весь объект. Я могла бы сровнять с землей целый гребаный город.
Но от ее мучений я получала самое большое удовольствие. Женщина, которая была нам почти как мать, собиралась убить собственных детей.
Ее позвоночник прогнулся назад. Ребра отделились от грудной клетки.
Все те ужасные вещи, что она о нас думала, каждый грязный план убийства, который вынашивала, должны исчезнуть вместе с опустошающей ее разум агонией.
Я разорвала ее сердце надвое, и она упала в лужу крови и мочи.
Крик развернулся в поисках новой цели, и я со вздохом втянула его в себя.
Нет. Ни за что на свете. Мы закончили.
Мы сделали то, что должны были.
Голод требовал еще и еще, и я напряглась всем телом, чтобы его сдержать. Я не позволила бы этому ужасу завладеть мной окончательно.
Звук затих. Я закрыла рот.
Я обнаружила, что стою посреди кровавой бойни. Мышцы дрожали от сдерживаемой силы, а нос наполнился запахом крови.
По всему нашему убежищу были разбросаны искалеченные тела. Их вид вызвал во мне укол стыда и всплеск отвращения, но вены все еще гудели от полученного удовольствия.
Ребята тоже встали, уставившись на бойню: Джейкоб вцепился в край кухонного островка; Зиан опустил плечо, но он снова выглядел как человек; Андреас обнимал Доминика за плечи, пока одно из щупалец залечивало его раненое тело. Распростертый у их ног хранитель лежал неподвижно и безжизненно, но выглядел далеко не так чудовищно, как те смерти, которые учинила я.
Их взгляды метались от изуродованных трупов ко мне, и у меня свело низ живота.
Я спасла нас всех. Я отстояла нашу свободу.
И в глубине души наслаждалась каждой секундой той бойни, которую устроила.
Теперь пришло время узнать, потеряла ли я их окончательно.
Примечания
1
155 см.
2
48 кг.
3
Пятая поправка к Конституции США.
