Дауд, тем все меньше и меньше хотелось ему идти, от того последние шаги стоили огромных усилий. «Черный человек из воды», – проносилось у него в голове.
Скрипнула дверь. Свет неяркой лампы обнажил зашторенный силуэт, похожий на тень. В руках неизвестного – продолговатый предмет, напоминающий молот с длинной рукоятью. Пошатнувшись, Дауд сомкнул челюсть до боли и резко отдернул шторку…
Шейла, не ожидавшая визита партнера в столь позднее время, испугавшись, выпустила душевую лейку из рук. Поскользнувшись, она прижалась к стене, чтобы не упасть.
– Ты здесь? – наморщившись, спросил Дауд.
– А кто еще может здесь…
Не договорив, она забегала глазами по его ночной рубашке. С тревогой он наблюдал, как удивление на ее лице сменяют отвращение и испуг.
– Господи, в чем ты испачкан?
Дауд опустил голову: и грудь, и плечи, и ноги, и живот – все покрыто бурыми отпечатками рук. Грязь. Он чувствовал и на лице, и даже во рту.
Его голова вмиг закружилась, и тело понеслось в сторону. С трудом координируя действия, он вернулся в спальную комнату, и, держась за дверной косяк, ударил по выключателю.
Комната залилась желтым светом. Казалось, каждый удар сердца сопровождается вспышкой красного цвета. Он не слышал, как из ванной его звала девушка – от давления все звуки слились, превратились в шум телевизионных помех.
Половина кровати, на которой до этого лежало неизвестное «нечто», превратилось в высушенное дно мутной реки, в болото. От окна линией тянулся сплошной грязный след, вдоль которого – отпечатки рук. Ветер игрался с запачканными занавесками, похожими на рыболовную сеть. Незваного гостя нигде не было видно.
Спотыкаясь о мебель, Дауд добрался до окна и громко крикнул: «Пожар!» Металлический карниз, в который впились руки кричащего, оставил на его ладонях порезы.
Накинув полотенце, Шейла вошла в комнату и принялась в спешке собирать свои пожитки, так и не решившись приблизиться к Дауду, сидящему у окна и рассматривающему свои ладони. Услышав громкий стук во входную дверь, девушка бросилась ее открывать.
У входа стоял патрульный.
– Что у Вас горит? – спросил он, поднялся на цыпочки, заглянул внутрь, посветил фонарем, рассчитывая встретить пожар, о котором кричали.
В ответ испуганная девушка, попутно накидывая кофту, выбежала на улицу и скрылась в неизвестном направлении. Вскоре спустился и сам Дауд.
– Там кто-то был, в моем доме… – выдавила он. Белки его широко открытых глаз блестели в свете луны.
– Дайте пройти, – протиснулся полицейский между хозяином дома и косяком и громко затопал наверх. – Что здесь стряслось? – спросил он, с отторжением глядя то на кровать, то на испачканного непонятно в чем Дауда. Ожидая ответа, положил руку на пистолетную кобуру. – Это Ваших рук дело?
– Нет, – сказал хозяин. – Здесь кто-то был…
– И где же этот «кто-то» сейчас?
– Он выбрался через окно.
– Это невозможно. Я стоял на улице вблизи Вашего дома, и если бы кто-то выбрался через окно – я бы заметил. Мог ли он выйти на улицу через дверь? – спросил патрульный и ненароком заглянул под кровать.
– Нет, что Вы, я стоял в проходе, мы бы с ним встретились.
Полицейский перевел взгляд на высокий платяной шкаф, стоявший рядом с кроватью, осторожно расстегнул кобуру.
– Это абсурд, – продолжил размышлять Дауд, наблюдая за блюстителем правопорядка, обнажившим оружие. – Если он не вышел ни через двери, ни через окно, выходит, – голос его сломался, озвучивая догадку, – он все еще здесь?
Вспышки молнии осветили шкаф, и на мгновение сквозь вертикальные жалюзи показался силуэт стоявшего в шкафу человека. Полицейский сделал шаг вперед и, не отводя глаз от шкафа, сказал:
– Я являюсь сотрудником полиции. Если у Вас имеется при себе оружие, прошу, бросьте его на пол и медленно выходите вперед с поднятыми руками.
Дауд отступил назад, уперся в стену спиной.
– Черт, – прошептал полицейский и прижал вооруженную автоматическим пистолетом руку к талии, чтобы преступник не смог завладеть оружием. Свободную руку выставил перед собой. – Сообщаю Вам, что для защиты граждан и себя лично, я уполномочен применить не только физическую силу, но и огнестрельное оружие. Даю Вам последнюю возможность выйти.
– Нет! – переволновавшись, вскрикнул Дауд, но тут же взял себя в руки. – Господи…
Полицейский остановился в одном шаге от шкафа, взялся за ручку дверцы, громко сглотнул. Готовясь выстрелить, он выжал свободный ход спускового крючка, резко отворил дверь и отпрыгнул назад. Из темноты шкафа на него смотрело пустое женское платье. Убедившись, что оно не вооружено, полицейский выдохнул и убрал пистолет.
– Гребаное платье! – выкрикнул он.
Дауд подошел ближе и настороженно заглянул в шкаф из-за спины полицейского.
– Это не моя одежда, – испуганно сказал он. – Но я догадываюсь, кому она принадлежит…
* * *
Патрульный сообщил в дежурную часть о происшествии, упомянув, что со слов потерпевшего Дауда Бенеша, к делу может быть причастен убийца-похититель по прозвищу «Черный человек».
Первым на вызов приехал дежуривший в ночь криминалист Павол Ласкин, следом и Кристоф Адлер, поднятый прямо с кровати. Входя в спальную, следователь воспроизвел вопрос, который задавал каждый, появляющийся здесь впервые.
– Что здесь, черт возьми, случилось!?
Ласкин лениво снимал пробы с кровати и подоконника.
– Похоже на обычную грязь, – сказал он.
– С чего ты взял? – спросил Адлер.
– По вкусу определил, – саркастично бросил Ласкин, закидывая в емкости материал для анализа.
Следователь обратился к хозяину дома:
– И снова здравствуйте. С чего Вы взяли, что это дело рук… сами знаете кого?
– Думаю, это платье одной из жертв, – ответил тот, стараясь не смотреть в глаза.
– Да ну, по мне – платье, как платье. Но мы проверим. У вас ничего не похитили?
– Нет, только оставили.
– Ни с кем не ссорились в последнее время, случайно.
Дауд помотал головой, как китайский болванчик.
– Ладно, – сказал Адлер. – Кем бы он ни был, не думаю, что посмеет сунуться снова в ближайшее время, но на всякий случай советую закрывать на ночь двери и окна.
– Уже уходите? – удивился Дауд. – Может, Вам кофе навести?
– Благодарю, не стоит.
Адлер позвал жестом Ласкина, отвел его в сторону от остальных и спросил:
– Ну, а ты что скажешь?
– Думаю, хулиган. Дождался, пока хозяева уснут, зашел через не запертую дверь, надебоширил, пока этот дурачок спал, обратным путем вышел. Вот и все.
– Какой дурачок? – возмущенно буркнул следователь.
Ласкин кивнул в сторону Дауда Бенеша.
– Не дурачок, а потерпевший, – пояснил Адлер.
– Ой, да брось, если бы не этот твой потерпевший, я бы закончил за ночь накопившуюся работу.
– Вот как? – с презрением бросил следователь, не отводя от собеседника взгляда, расправил руки и шагнул назад. – А разве не это твоя работа, чертов
