Книга Большой вальс - Людмила Григорьевна Бояджиева

…В кабинете Бейлима стояла тишина, так что было слышно сопение афганской борзой Дели, лежащей у ног хозяина и часто дышащей открытой розовой пастью. Кончик языка трепетал, глаза исподлобья лежащей на лапах умной морды, внимательно следили за гостем. Дюпаж, в свою очередь, не отрывал взгляда от лица принца, изучавшего письменные донесения. Стопка газет с фотографией Антонии в компании безглазой «Венеры» Картье валялась на ковре у его ног.

— Я понял совершенно ясно две вещи: Антония помолвлена с художником и послезавтра она отправляется в Венецию без него. Сочетание этих обстоятельства однозначно предопределяют мое поведение. Вы согласны, Мсью Дюпаж? — деловито осведомился Бейлим, решивший немедля идти в наступление.

— Ваше Высочество выбирает линию поведения с позиции молодого и чрезвычайно темпераментного человека. Хотя я в данном случае был бы склонен к другой тактике, — осторожно прокомментировал намерения принца детектив. — Если я правильно понял, Ваше Высочество торопится использовать в свою пользу трехдневное отсутствие жениха рядом с девушкой?

— Естественно! Ведь она изображена здесь в моем подарке, а я вполне ясно отметил, что голубой цвет ткани — это цвет надежды. Она дала мне знак! Иначе просто невозможно истолковать это! — он перебросил Дюпажу газету с фотографией.

— Да, но тогда ещё надо призадуматься Ингмару Шону и тому же Картье. Это колье ей подарил в честь удачного партнерства Маг, а панно специально ко дню рождения выполнил Художник… Вы думаете, она хочет столкнуть вас лбами?

— В таком случае, мой лоб окажется самым крепким. — Не задумываясь постановил Бейлим.

— Но вы должны помочь мне… дело в том, что я хотя бы на эти дни должен дать отпуск своей охране.

— Понимаю, понимаю, Ваше Высочество. Но все сферы личной жизни молодого человека входят в компетенцию двора…

— Прекрасно. Я сообщу вам о деталях несколько позже — мне предстоит ещё уладить кой-какие дела. — сказал Бейлим, провожая гостя. Ему надо было под благовидным предлогом устранить с дороги бдительного опекуна. Ни Амир, ни Хосейн не поддержали бы планы принца, а потому их следовало провести — немного совестно, но зато забавно.

Вечером Бейлим объявил Барбаре и всей своей свите, что увозит девушку на три дня к морю, причем инкогнито и не нуждается в сопровождении. А перед самым отъездом — с одной дорожной сумкой в «наемном» такси, встретив обнадеженную Барби у вокзала, горячо жаловался ей на помешавшие совершить любовное путешествие обстоятельства.

— Понимаешь, это касается моего университетского друга. Парень попал в беду, только я могу ему помочь… Мы проведем с тобой чудную неделю в апреле… А пока, будь другом, детка, постой на стреме — не говори никому, что я удрал из Парижа и не отвечай на звонки из моего дома, для всех — мы с тобой загораем под пальмой.

Они долго не могли прервать прощальный поцелуй и Барбара махала рукой удаляющемуся принцу до тех пор, пока он скрылся в зале отправления пригородных поездов. Затем бросилась к ближайшему телефону-автомату и подробно доложила ситуацию Амиру.

— Южное направление? Понял. Спасибо. — опуская трубку, Амир не мог удержать улыбку и даже потрепал за ухо вопросительно глядевшую на него собаку.

— Что же, Дели, игроки старательно разыгрывают сценарий. Пора и мне собираться в путь.

В это время Бейлим, вынырнув из другого выхода вокзала, взял такси и помчался в аэропорт, чтобы успеть на ближайший венецианский рейс.

Глава 2. Ночь в Венеции

Утро ясно и серо. Тонкая полоска суши, соединяющая Местре и Венецию, словно парит в перламутровом блеске морской глади. На деревянных сваях причала спят чайки. Ступеньки вокзала обрываются прямо в зеленоватые воды Canale Grando, по которым скользят катера и гондолы. Артур удаляется к кассам, оставив свою спутницу в обществе обиженно молчащего носильщика. Он уже сообщил сеньору, что водители маршрутных катеров — мотоскафов сегодня бастуют, предоставив полную инициативу гондольерам. Но сеньор, сдержав какую-то видимо довольно резкую реплику, рванулся уточнять ситуацию, проклиная себя за то, что отказался от встречающих, рвущихся заполучить сеньориту Браун прямо в аэропорту Марко Поло.

— Антония Браун не сообщает о своем прибытии и хочет остановиться в Венеции инкогнито по личным соображениям — сообщил Артур накануне секретарю орггруппы презентации «Дома Шанель», ответственному за размещение гостей и сотрудников. Эта формулировка не вызвала удивления и означала, что даже столкнувшись нос носом с Антонией за пределами делового пространства — на улице или в отеле, представитель фирмы будет смотреть в другую сторону. Личная жизнь «звезды» охраняется работодателями здесь так же щепетильно, насколько взыскательно используется её рабочее время.

Они прибыли из аэропорта на рейсовом автобусе — скромного вида молодая женщина в темных очках, косынке и длинном плаще, а также представительный джентльмен из породы деловых буржуа. Выйдя на террасу морского вокзала, открывающую серые переливы пасмурного утра, Виктория порадовалась, что в вещах, выбранных для поездки, преобладал цвет «моренго». «Слиться с асфальтом» — таков был девиз имиджа этого путешествия опытной «дублерши».

Асфальта здесь как раз не было, зато старые грифельные тени стен, акварельно растворенные утренним туманом, охотно приняли гостью в свой цветовой ансамбль. Внимания туристов, прибывающих по шоссе и железной дороге к водному вокзалу, Виктория не привлекала, а сосредоточенный на трудовых достижениях носильщик даже не заметил, сколь хорошенькую юную даму отправил вслед за багажом с причала в низкую блестящую черным лаком гондолу. Нарядный гондольер с комплекцией затянутого в фольклорный костюм Марио Ланца, встал с веслом на корме, где для удовольствия путешественников пестрел букетик искусственных цветов и гости, назвав отель, отправились в путь. Лодка нагнулась, оттолкнувшись от свай причала и заскользила по тяжелой цвета бутылочного стекла воде на простор большого канала, представляющего собой широченный проспект, застроенный дворцами. От торжественности этого будничного момента у Виктории перехватило дыхание, она вступала в совершенно особый, головокружительно-невероятный мир. Город-дворец на воде, город-история, город-сказка плыл навстречу во всей неоглядной прелести непередаваемой словами, и казалось, не помещающийся в распахнутой восторгом душе. Жадный взгляд торопился ухватить все сразу — от великого до малого, от светящихся тусклым золотом куполов палаццо и соборов до позеленевших мраморных ступеней, спускающихся в воду из застланных ковром подъездов.

— Тебе совершенно ни к чему насморк, крошка. Иди-ка лучше сюда, — позвал Артур, спрятавшийся под нарядным с золотыми кистями балдахином. Сидящий там в крошечной каюте-беседке, на диванчике, покрытом плюшевым ковром и бархатными подушками, он напоминал