а Ворошилов заинтересованно покосился в мою сторону, как бы требуя развить мысль. — Я не ошибусь, если скажу, что сейчас на территории академии угроз не будет в принципе. Независимо от желания руководства этого учебного заведения, для обеспечения безопасности будут привлечены огромные силы. Не исключаю, что в довесок к государственным служащим защитниками выступят псионы аристократии, не состоящие на службе у Трона в полном понимании этого слова. И в таком случае я действительно смогу остаться здесь безо всяких «но».
— Самое главное «но» здесь — это твои возможности и потенциал к обучению. Сколько времени тебе понадобится для того, чтобы освоить всю программу академии, если тебе предоставят её на блюдечке? Месяц? Два? Само по себе твоё здесь нахождение, если так посмотреть, фарс. И если всё продолжится в том же темпе, то всякая завеса неизвестности над тобой развеется. Аристократы начнут задавать вопросы…
— Я бы и сам начал их задавать, узнав о том, что в учебное заведение к моим детям решили подселить кого-то вроде меня-нынешнего. — Не было ничего сложного в том, чтобы представить такую чисто гипотетическую ситуацию. И с такой стороны я тут действительно как репей на заду: лишний и вредящий окружающим. А с учётом всех обстоятельств, моё здесь присутствие вообще бессмысленно. Но если и «переезжать», то только на своих условиях. И забрать с собой Ксению, стребовав для неё наставников. Тут ей без меня, возможно, житья не дадут, а она всё-таки боевой псион, и серьёзные тренировки ей пойдут только на пользу. Да и не хотелось мне её отпускать: только волноваться буду, а волнующийся псион моей силы мало кому нужен. — Но тут я уже начал обрастать знакомствами, понемногу вливаясь в социум. Девушку, опять же, нашёл, которую без меня здесь просто сожрут. Если не около-буквально, то морально задавят точно. И променять всё это на какой-нибудь подземный бункер с наставниками…
— Конкретные условия обсуждать тебе предстоит не со мной, Геслер. — Обер-комиссар моментально понял, к чему я клоню. — Собственно, ради этого разговора он сюда и прилетел…
Мы только-только вышли на поверхность, но мне в глаза уже бросилась громада четырёхвинтового вертолёта, внутрь которого можно было четыре танка загнать, если слегка придавить. Но грузовой эта вершина технологической мысли, — которая была не так проста, как казалось на первый взгляд, — не являлась, на что намекал весьма скромный трап, за которым виднелся сплошной коридор, тянущийся до самой кабины. И в коридоре этом по левую руку виднелась пара дверей, по правую — ещё одна. И я не был бы собой, если бы не почувствовал, за какой дверью меня дожидается непредставленный, но очень важный, если судить по количеству охраны, собеседник, на месте разума которого зияло восхитительное и хорошо мне знакомое благодаря Синицыну ничего.
— Вторая дверь налево. И особо там не наглей…
— Не буду, господин обер-комиссар. — Хмыкнул я, ступив на серебристо-серый металл трапа. Не такой уж я и дурак, шибко наглеть, разговаривая с прилетевшим к тебе на голубом вертолёте волшебником, который, весьма вероятно, тайный советник. Потому что кто ещё мог вот так сюда наведаться с целью ответить на все вопросы и предложить возможные варианты?
Вряд ли лично Император или кто-то из его рода. Не вижу я ничего, что на это бы намекало
А значит — всё-таки Тайный Советник…
Глава 15
Тай(ная) Совет(ница)
Советница. Тайная, чёрт подери, Советница. Я вообще не ожидал увидеть в кресле напротив женщину, и словил бы ступор, происходи всё в реальном времени. Но я предусмотрительно не выходил из ускорения, и потому спокойно смог в деталях рассмотреть как этот, с позволения сказать, кабинет, так и его хозяйку.
Обставлено небольшое помещение на борту воздушного судна было довольно скромно и совсем по-военному. Привинченный к полу массивный стол из металла, стулья на «рельсах», утопленных в полу, намертво зафиксированные мониторы под потолком и пара подвижных, сейчас сдвинутых в стороны, на столе. Клавиатура как часть стола меня не уже не удивила, да и мышь в специальной выемке — тоже. А вот некое подобие шкафа со стеклянными дверцами и плотно утрамбованными за ними папками для бумаг — очень даже. Тут всё было обустроено крайне рационально, и такой способ хранения бумажных документов выбивался из общей картины.
Но центром всего являлась, конечно же, сама женщина, восседающая за столом и демонстративно изучающая распечатанный отчёт, на отложенных в сторону страницах которого я и себя узнал. Ну, как себя: во время боя из-за дыма и пара со стороны ни черта не было видно, так что «снимок» представлял из себя обобщение нескольких спектров с приведёнными прямо поверх сводками и комментариями профессионалов. Там я и свой радиус воздействия разглядел, и оценки происходящего в сухих цифрах. Но ничего сверх уже известного почерпнуть не удалось. Максимум — оценки вида «зафиксированные физические воздействия находятся в границах пятого ранга», да «скорость и эффективность телепатического удара позволяют присвоить объекту наивысший класс опасности. Выводы нуждаются в корректировке…». Я и сам знал, насколько опасен, и понимал, что окружающие не настолько глупы, чтобы не прийти в итоге к этим выводам. Так что… любопытно? Да. Что-то для меня новенькое? Едва ли.
Но сама женщина, бесспорно, впечатляла. Ростом она была где-то метр восемьдесят, с длинными, собранными в тугую косу русыми волосами, «скандинавским» лицом с рублёными чертами, строгой линией губ и мощным волевым взглядом, не скрываемым сползающими на нос небольшими прямоугольными очками-половинками. Даже её запястья, проглядывающие между перчатками и рукавами строгой тёмно-серой шинели, — фетиш на комиссаров? — казались куда массивнее и мощнее, чем у обычной женщины её возраста. В остальном я ничего сказать не могу кроме того, что бюст у хозяйки кабинета соответствовал росту. Просто официальная и практичная форма одежды «сглаживала углы», и я обратил внимание на грудь не в пятую и даже не в десятую очередь.
Ах да, глаза. Неожиданно, но они у поднявшей на меня взгляд женщины были насыщенно-фиолетовыми, точно лепестки достигшей апогея цветения дикой фиалки. Никогда не слышал, да и не видел людей с такой особенностью. Мутация или линзы?
Ставлю не первое.
— Глаза — «подарок» прорыва. Благо, эта мутация сказалась только на внешности. — Неожиданно пояснила она, правильно интерпретировав мой взгляд. — Я с вами знакома заочно, Артур Геслер. Но вот вы меня должны видеть впервые. Анна Борисовна Троцкая, седьмой Тайный Советник Трона. Мне выпало удовольствие курировать
