– Соня подошла к вам? И сказала что-то? Не может быть. Она не говорит.
Вот и сейчас Варя с отчаянием посмотрела на девочку. Такая хорошенькая. Что ее ждет в жизни?
Соня встала и впервые посмотрела на Варю, отчего ей стало совсем не по себе. Девочка всегда избегала контакта глаза-в глаза.
– Сонечка, солнышко мое, иди поиграй. Мы тут про разные вещи говорим, тебе не интересно.
Варя бросила злой взгляд на Веру Васильевну. С ума сойти! Директор интерната…
Тут девочка подошла к ней и села рядом.
–Мы взяли с собой бумагу и карандаши – извиняющимся голосом произнесла Вера Васильевна. На всякий случай. Я… поймите, не могла отказать ребенку. Я боялась сделать хуже, – женщина уже не пыталась вытирать слезы. Они текли одна за другой по ее морщинистым от улыбок щекам.
Варя попробовала дотронуться до ручки девочки, но она ее отдернула. Зато приняла лист бумаги от Веры Васильевны и начала рисовать. Она рисовала не глядя, словно ее руки все видели сами. Зал не смел проронить ни слова, боялся спугнуть ребенка.
«Хотя бы на это хватило ума», – горько подумала Варя.
– Это тот же самый рисунок, – если бы Вера Васильевна не проработала с такими детьми всю свою жизнь, сейчас бы она кричала в голос и пустилась бы в пляс. – Она снова его нарисовала.
Варя тоже улыбалась. Ей было приятно, что Соня вела себя почти как обычный ребенок. Варя узнала рисунок, и поняла, что только ради этого стоило пойти на передачу. Только ради этих мгновений, которые теперь навсегда останутся с ней.
Девочка медленно подняла руку и ткнула пальцем в Варю.
– Как вы считаете, Вера Васильевна, девочка показывает, что на рисунке – Флор?
– Я, честно признаюсь, немного ошарашена сейчас. Она никогда не проявляла такой общительности, как сейчас. Но, я думаю, что да. Раньше она рисовала только Варю.
– Мы сделали небольшой сюжет про жизнь Сони в доме ребенка. Внимание на экран.
Варя мысленно уговаривала себя не лить слезы, но сдерживать их поток уже было бессмысленно. Она пришла на эту передачу ради родителей, ради того, чтобы они ее выслушали и поверили. Но оказалось, кроме них были и другие – не менее важные люди. Варя не думала, что ее отсутствие так сильно отразится на Соне.
На экране появилось изображение знакомых комнат. Вот ее класс, где она проводила занятия. Вот игровая комната. В ней поставили стульчик и снимали детей, которые могли что-то рассказать про Варвару Сладковскую. Бедняга Валера, он был достаточно взрослым, но все равно не понимал, что произошло с Варей. И Соня, которая, казалась такой крошечной в огромном холодном интернате. Почему Варе не пришло в голову ее удочерить? Почему она не сделала это при жизни? Хотя, тогда Соня снова осталась бы одна. Миленькая, маленькая девочка. Она сидела на своей кроватке и раскачивалась, не обращая внимания ни на Веру Васильевну, ни на камеру.
Варя перевела взгляд на девочку – ее не интересовало видео. Она в упор смотрела на Варю.
– Вера Васильевна, – прошептала Варя, отвлекая директора от слезного видео. – Смотрите, – Варя кивком указала на Соню. Та, не отрывала взгляда от нее.
Вера Васильевна тоже уставилась на Варю. Ее глаза были знакомы. Но это единственное сходство не убеждало ее.
– Возможно, девочка просто поверила в это.
– С ее диагнозом – навряд ли.
Экран погас, и Вознесенский объявил перерыв. Но перерыва не было, и они продолжали снимать, а Варя продолжала отвечать на вопросы по поводу того, где она была все это время и что делала. Ей не хотелось рассказывать о семье Лео. Ей казалось, она не имела на это никакого права.
– Варя, – тихо произнесла Соня. – Варя, – повторила она.
– Извини, ты сказала, что это – Андрей Вознесенский указал на Флор, – Варя, твоя учительница по рисованию?
Соня продолжала смотреть на Варю, но ничего не ответила.
– Андрей, мне кажется, Соня устала. Давайте ее отпустим, – Варя вытерла слезы рукавом простого платья.
Она не стала наряжаться на передачу, не красоваться шла туда. И простое деловое платье с длинными рукавами, которое она купила для передачи на деньги, оставшиеся в кошельке Флор, не привлекало внимания, если это вообще возможно с ее внешностью.
– Прежде, чем Вера Васильевна уйдет, у меня есть один короткий вопрос к ней. – Андрей сделал серьезное лицо. – Вы верите, что Флор – это Варя.
– Я бы очень этого хотела. Мы все любили Варю. Все это очень странно и непонятно.
Вера Васильевна встала и, неловко попрощавшись, подтолкнула Соню в спинку, чтобы та последовала за ней. Взять девочку за руку было практически невозможно, Варя это знала, и улыбнулась, когда увидела знакомую ситуацию.
Дальше были бессмысленные вопросы о существовании Бога, о том, что происходит после смерти, люди пытались подловить ее на каверзных вопросах, а Варя все думала об одном: кто все эти женщины и мужчины? Неужели больше никому нет до нее дела? Она боролась с желанием встать и уйти. Или послать всех к чертям. Но это все равно, что от злости биться головой об стену. Будет только больнее.
– Андрей, скажите, а никто из моих друзей не пришел? Лена Смаловская? Саша Морозов? Вы с ними связывались?
После небольшой паузы Вознесенскому вернулся дар речи, и он, как обычно, когда теряется, прижал папку к груди.
– Мы действительно пытались найти друзей Вари, – он нарочито подчеркивал это имя, словно оно не имело никакого отношения к ней. – Согласно ее родителям, их у нее было не много. Но и с Леной, и с Александром мы связывались, но они, к сожалению, отказались участвовать.
Варя кивнула и опустила голову.
Вот, оказывается, во всем мире только одному маленькому человечку она не безразлична. Девочке, страдающей аутизмом. Но, почему-то мысль была ей приятна. Из всех людей она меньше всего ожидала увидеть ее. Как же Варе хотелось подойти и обнять девочку.
Затем в студию пригласили еще одного человека, утверждающего, что он раньше был кем-то другим, и Варя ужаснулась, насколько нелепо звучали его слова. Она, должно быть, несла такую же ахинею…Его Варя слушала в полуха, Тот, кажется, совсем свихнулся. Даже если он и говорил правду, то все равно ничем помочь ей не мог.
– Прежде, чем мы закончим, я хотел бы попросить Флор сказать нам все несколько слов. Пережив такие удивительные вещи, вы наверняка переосмыслили многое в жизни?
– Пережив…Это неподходящее слово. Умерев – да…Мы все живем каждый день. Завтракаем, идем на работу, возвращаемся…Кто-то смотрит телевизор, кто-то гуляет с собакой. Кому-то повезло, и они играют со своими детьми. Но мало кто задумывается, что завтра может стать последним днем их жизни. Я бы сейчас многое делала не так. Я была бы благодарна каждому дню, что я живу, каждому глотку свежего воздуха. Каждой минуте, проведенной с родителями. Я бы старалась делать больше для людей. Не переживала бы из-за ерунды. Ведь даже это все может в один момент исчезнуть. Я бы полюбила себя. А знаете самое большое сожаление? Это то, что у меня не было своей семьи. Я не стала мамой. Хотя, думаю, из меня получилась бы не плохая мама. Любите друг друга, уважайте других, цените каждый момент этой удивительной и необычной жизни. Наполняйте ее восхитительными людьми и настоящими друзьями. И не жалейте не о чем. Действуйте, а не мечтайте. Я бы очень хотела, чтобы мои слова услышали родители. Я бы хотела, чтобы они по мне не плакали. Спасибо за то, что дали мне шанс. Я не тешила надежду, что родители тут будут, обнимут меня, скажут, что верят мне. – Варя усмехнулась. – Я слишком хорошо их знаю. Хотя, мне бы очень хотелось вернуться к ним. В свой дом. Возможно, когда-нибудь это получится. Мама, я всегда буду тебя ждать.
