А он, глядя на низко опущенную голову девушки, довольно резко спросил:
— Ты всё поняла?
— Да, поняла… — дрогнувшим голосом проговорила Алёнка.
Развернувшись, Егор прошёл в комнату, скрывшись из виду, и откуда-то издалека прозвучал его негромкий голос:
— Ко мне.
Не вставая с колен, Алёнка послушно прошла следом за Егором в комнату, оказавшуюся большим просторным залом. Тускло горевшие по всей комнате светильники создавали приятный полумрак, а плотные шторы, закрывающие окна, придавали какую-то интимность происходящему.
Приблизившись вплотную к Егору, стоящему в самом центре комнаты, Алёнка подняла на него глаза, ожидая указаний.
Не говоря ни слова, Егор обошёл девушку, держа в руках моток верёвки, и несколькими уверенными движениями обмотал её запястья, шею и тело так, что малейшее же движение Алёнки, неосознанно попытавшейся избавиться от пут, мгновенно натянуло верёвку на шее, больно сдавливая её.
На голову Алёнки Егор нацепил чёрную плотную маску. Единственное отверстие для рта не обеспечивало достаточное количество воздуха, и практически мгновенно дышать стало нечем: горячее дыхание заполнило всю маску, и Алёнке пришлось открыть рот, чтобы не задохнуться…
Взяв за плечи, Егор рывком поставила Алёнку на ноги. Вздрогнув от неожиданности, девушка замерла на месте. Новые ощущения оглушали, а от недостатка воздуха внезапно закружилась голова. Алёнка облизнула пересохшие от горячего дыхания губы, и вдруг почувствовала, как её руки, крепко перевязанные в запястьях, стали подниматься медленно вверх, заставляя всё ниже склонять голову.
Алёнка уже поднялась на цыпочки, а невидимая верёвка всё ещё поднимала её руки вверх. Она ничего не видела и не слышала, лишь только буквально ощущала своей обнажённой кожей Егора, его присутствие рядом, и ещё едва различимые звуки его шагов проникали сквозь плотно прилегающую ткань маски к голове девушки.
Она стояла почти в подвешенном состоянии, ноги едва касались пола, а в голове калейдоскопом мелькали мысли: что будет делать сейчас с ней Егор? Зачем эти путы? Зачем эта маска, в конце концов?..
Внезапно Алёнка запаниковала, и чуть было не крикнула «хватит», «довольно», и уже открыла было рот…
Но в то же мгновение раздался звонкий щелчок.
Как Алёнка себя мысленно ни готовила, удар оказался неожиданным. И — точно по обнажённому, беззащитному лобку…
Она тут же сжала ноги и громко застонала от пронзившей всё тело острой боли. Насколько позволили путы, Алёнка извилась всем телом и повисла обессилено на руках с затихшим на губах стоном.
Егор провёл рукой по горящему от удара месту:
— Ты чувствуешь, какая ты мокрая? Маленькая течная сука… — он говорил довольно резко и громко, чтобы Алёнка услышала каждое его слово.
Она и услышала. От последних слов лицо девушки, и без того горевшее от недостатка воздуха, буквально запылало от смущения и стыда: никто и никогда не называл её подобными словами…
Задыхаясь, Алёнка снова тяжело задышала, широко открыв рот, но не посмела не ответить на вопрос и тихо прошептала, облизнув пересохшие губы:
— Да…
И вдруг почувствовала острые ощущения в промежности: оттягивая нежную кожу, Егор нацеплял одну за другой прищепки на набухшую плоть.
Алёнка дрожала всем телом, сжимая пальцы в кулаки от незнакомой, резкой боли: она была постоянной, эта боль, и не отпускала ни на мгновение. Боль от новых защипов пронзала всё тело насквозь и тут же притуплялась, но не исчезала, а лишь увеличивалась с каждым мгновением, но вместе с этой болью росло и возбуждение, обволакивая сознание девушки словно туманом.
Она инстинктивно начала сжимать ноги, чувствуя, как соки желания вот-вот потекут по её ногам, и тут же прищепки начали тереться друг об друга, усиливая ощущения и доводя их до крайности.
В ту же минуту Алёнка сквозь шум в ушах и плотную ткань маски услышала голос Егора:
— Сейчас ты будешь очень хорошо стараться. Если мне понравится — я аккуратно сниму с тебя все прищепки. Если нет — я стану сбивать их с тебя кнутом. Ты всё поняла?
Алёнка не успела ответить: едва она открыла рот, как твёрдая, набухшая плоть Егора резко и грубо проникла в раскрытые её губы.
Она попыталась чуть отодвинуться, отшагнуть назад, но верёвки, сдерживающие девушку, натянулись, и голова опустилась ещё ниже, принимая всё глубже плоть Егора.
Алёнка начала задыхаться, чувствуя, как из широко открытого рта потекли слюни, смешиваясь с невольными слезами, стекающими из глаз…
— Какая ты неаккуратная… — внезапно раздался голос Егора, — Потом я заставлю тебя всё здесь убрать. Потом… — проговорил он, и вошёл ещё глубже…
Доведя девушку до изнеможения, когда с её губ стали слетать уже беспрерывные стоны, Егор внезапно остановился и, выйдя из неё, сделал шаг назад от девушки. Чуть склонившись, он провёл рукой по губам Алёнки, размазывая по ним слюни и яркую помаду.
Алёнка тяжело дышала, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Егор был рядом, и это немного успокаивало. Пусть так, пусть грубо и резко, но всё же Алёнке было спокойнее, когда она ощущала его присутствие рядом.
Но внезапно он пропал. Не слыша ни дыхания, ни шагов Егора, Алёнка запаниковала: куда он ушёл? Почему оставил одну? Связанная и лишённая зрения, девушка была готова уже закричать от страха и боли: руки уже ощутимо затекли от долгого и неудобного положения, а паника лишь усилила неприятные ощущения.
И вдруг она скорее ощутила, чем услышала его.
Егор стоял рядом, сбоку от неё, и Алёнка инстинктивно повернула в его сторону голову, не отдавая себе отчёта в том, что на глазах маска, и она при всём желании не сможет увидеть его.
С промежности одна за другой стали мягко соскальзывать прищепки, причиняя лёгкую боль и дискомфорт, но эти ощущения довольно быстро проходили — совсем не так, как когда Егор их цеплял.
Едва последняя прищепка с мягким стуком упала на пол, Алёнка ощутила пальцы Егора на своей груди: он то нежно поглаживал, то немного сжимал торчащий от возбуждения сосок.
И вдруг нежной кожи соска коснулся прохладный металл, медленно сдавливая его всё сильнее.
Алёнка протяжно застонала, ощущая, как сжатый тисками сосок тянется вниз…
А Егор, закрепив зажим, опустил руку и чуть толкнул грузик, висящий на цепи от зажима. Алёнка застонала, прикусив губу: ощущения оказались резкими и довольно болезненными: сосок тянуло из стороны в сторону, и то же время оттягивало вниз…
После того как со вторым соском Егор проделал то же самое, Алёнка наконец услышала его голос:
— Сейчас мы продолжим… — и она тут же ощутила, как плоть Егора раздвигает её влажные губы.
Каждое движение Егора раскачало грузики из стороны в сторону, и боль в груди не утихала ни на мгновение, раздирая нежную кожу сосков…
