Шум поезда прервал разговор. До своей остановки они ехалимолча. На Семьдесят второй улице Кизия потянула Люка за рукав:
— Выходим.
Он кивнул, усмехнулся и поднялся на ноги. Она видела, что онснова вернулся к ней. Мысли об Алехандро ушли. Лукас переключился.
— Малыш, я люблю тебя. — Он держал Кизию вобъятиях, их губы встретились, соединились в долгом поцелуе. Поезд ушел.Неожиданно он взглянул на нее, явно чем-то озабоченный. — Становитсяжарко?
— Что? — Она не понимала, что он имеет в виду.
— Ну, я знаю, тебе не хочется зарываться в бумаги.Вчера ночью я нагородил немало чепухи и понимаю, как ты себя чувствовала. Нобыть собой — одно, а писать для первой полосы — совсем другое.
— Слава Богу, я никогда этого не делаю. Пятая, можетбыть, четвертая полоса, но никогда первая. Она зарезервирована для самоубийств,изнасилований, биржевых катастроф. — Кизия рассмеялась. — Все впорядке, Люк, пока еще «холодно». Кроме… — В ее взгляде проскользнулолукавство. — Почему мои друзья не пользуются метро? Как глупо с ихстороны. Прекрасный способ передвижения! — Она выглядела как школьница,смотрела на него восторженно, хлопая ресницами. Он строго взглянул на нее свысоты своего роста.
— Я запомню это. — Он взял ее за руку, и онинаправились вдоль улицы, улыбаясь и размахивая руками.
— Хочешь, возьмем что-нибудь поесть? — спросилаона, когда они проходили мимо магазина, где продавались жареные цыплята.
— Нет.
— Ты разве не голоден? — Внезапно у нее засосалопод ложечкой. Позади длинный день.
— Да, я голоден.
— Так в чем же дело? — Он все подгонял ее. Кизиянедоумевала, но, взглянув в его лицо, все поняла. — Лукас, ты скверныймальчик.
— Об этом скажешь позже. — Он схватил ее за руку,и они, смеясь, побежали к дому.
— Лукас! А швейцар? — Они были похожи навзбалмошных детей: бежали по улице, держась за руки. Опомнившись, медленноподошли к скрипящей двери, ведущей к ее дому; он чинно следовал за ней. Обастарались подавить смех. В лифте стояли как паиньки, а в коридоре, когда Кизияискала ключи, вдруг разразились смехом.
— Ну скорей же, скорей! — Он просунул руку сначалапод ее куртку, затем глубже, под рубашку.
— Люк, прекрати! — Все еще смеясь, она усиленноискала ключ.
— Если ты не найдешь этот чертов ключ. пока я считаю додесяти, то…
— Нет, ты этого не сделаешь!
— Сделаю — прямо здесь, в коридоре. — Он улыбнулсяи начал губами перебирать ее волосы.
— Люк, ну прекрати же! Подожди… Вот, я нашлаего! — Торжествуя, она вытащила ключ из сумочки.
— Чудачка, я надеялся, что ты его не найдешь.
— Бесстыдник. — Дверь открылась, и он потянулся кней, как только они вошли в комнату, взял на руки, чтобы отнести вспальню. — Лукас, нет! Прекрати!
— Ты шутишь?
Она по-царски изогнула шею, сидя у него на руках, как натроне. Не в силах скрыть радость, она с притворной суровостью смотрела на него.
— Я не шучу. Отпусти меня… Я должна сделать пи-пи.
— Пи-пи? — Люк взорвался от смеха. — Пи-пи?
— Да. — Он опустил ее на пол, она скрестила ноги,все еще смеясь.
— Почему ты не сказала об этом? Если бы я знал, что… —Его смех сотрясал комнату, пока она бежала в розовый туалет.
Кизия вернулась быстро, принеся с собой нежность. Отбросилав сторону туфли, стояла перед ним босая. Длинные волосы обрамляли лицо,огромные глаза сияли, излучая радость.
— Знаешь что? Я люблю тебя. — Он притянул ее ксебе и крепко сжал в объятиях.
— Я тоже тебя люблю. Ты нечто такое, о чем я мечтала,но никогда не думала, что найду.
— Я тоже. Мне пришлось бы списать себя в архив, если быя не обрел тебя и вел прежнюю жизнь.
— Какой она была?
— Одинокой.
— Мне это знакомо.
Молча они прошли в спальню. Пока она снимала джинсы, онразобрал постель.
Глава 13
— Лукас!
— Да?
— С тобой все в порядке? — В спальне было темно.Она сидела рядом и смотрела на него, положив ему на плечо руку. Вся постельбыла измята.
— Мне хорошо. А сколько времени?
— Без четверти пять.
— Господи. — Он перевернулся на спину, посмотрелна нее. — Ты утомлена, малышка?
— Нет. Но ты видел плохой сон. Очень плохой.
— Не волнуйся. Мне жаль, что разбудил тебя. —Прикрыв глаза, он нежно гладил ее грудь. — Мой храп куда хуже. Тебе ещеповезло.
Но он ее беспокоил. Постель вся измялась от его ударов.
— Лучше бы ты храпел. Во сне ты был чем-то оченьрасстроен. И даже испуган. — Перед тем как он проснулся, его охватиладрожь.
— Об этом не беспокойся. Привыкнешь.
— Ты часто видишь такие сны? Вместо ответами пожалплечами, потянулся за сигаретами.
— Закуришь?
Она покачала головой.
— Хочешь воды?
Он рассмеялся, зажигая спичку.
— Нет, мисс Ночной Эфир, не хочу. Не бойся, Кизия. Чтоты хочешь? В жизни я побывал во многих забавных местах. Остались следы.
Но какие? Прежде чем разбудить, она минут двадцать наблюдалаза ним. Он вел себя так, будто его пытали.
— Все это последствия тюрьмы? — Ей не хотелосьрасспрашивать, а он снова лишь пожал плечами.
— Одно знаю наверняка. Все это не от того, что язанимался с тобой любовью. Не принимай близко к сердцу. — Он приподнялсяна локте и поцеловал ее.
— Люк!
— Что?
— Как долго ты пробудешь здесь?
— До завтра.
— И все?
— Все. — Но когда он увидел выражение ее лица,быстро потушил сигарету и заключил ее в объятия. — У нас еще будет время.Это ведь только начало. Не думаешь же ты, что я потеряю тебя, если искалстолько лет? — Она улыбнулась в ответ. Они лежали бок о бок в темноте,пока не заснули. На этот раз Люк спал спокойно; что было довольно редко и о чемКизия не знала. Позже, когда он снова стал объектом слежки, кошмары возобновились.
— Завтрак? — Она запахивала белый атласный пеньюари, выпрямляясь, улыбнулась ему.
— Только кофе. Черный. Я не люблю спешить, когдазавтракаю, а сейчас нет времени. — Он уже выпрыгнул из постели и одевался.
— Ты не будешь завтракать? — спросила она и тут жевспомнила, что он уезжает.
