— Возьми в руки бразды правления, — настаивал Филип. — Откройся миру, и Олимпиос снова станет твоим.
«Вот и нашлось применение для моей прекрасной пленницы», — подумал Адам.
— Когда будет вечеринка?
— Через месяц, — ответил Филип. — Главное, чтобы папаша до этого времени продержался.
Лучше бы он не питал особых надежд. Как известно, у Филипа с отцом были сложные отношения. А подробностями трое друзей делились скупо.
— Я буду, — произнес Раф. — Почему нет.
— Ты придешь с девушкой?
— Нет, конечно!
— Я буду с девушкой, — сказал Адам негромко.
— Ты? — не скрывая удивления, переспросил Филип.
— Да. И я очень рассчитываю на свое последнее приобретение.
— Адам… Что ты натворил?
— То, что обычно творят чудовища.
Белль остолбенела, когда ее привели не в подземную камеру, а в изящно обставленную спальню, где стояла кровать с балдахином, задрапированная парчой и украшенная подушками.
— Мне казалось, я пленница? — обратилась она к слуге.
Ее заставили отдать телефон, но, как ни странно, все обращались с ней любезно. Конечно, за исключением принца. Любезное обхождение — это не про него.
— Во дворце достаточно комнат, чтобы содержать в удобстве даже пленников, — сухо ответил слуга.
— Вы не одобряете поступков принца… Не так ли?
Мужчина повел плечами.
— Он не нуждается в моем одобрении. А в неодобрении и подавно.
— Он… сумасшедший? — выдохнула она.
Калека, придумавший ее отцу изощренную месть и принявший ее саму в качестве платежа, вряд ли имел здравый рассудок. Но все-таки она хотела выяснить, с кем имеет дело.
У принца, похоже, имелся план. Он собирался как-то ее использовать, чтобы вернуться под свет софитов. Оставалось лишь надеяться, что ее наказанию есть предел…
— Мозг принца не повредился при аварии, которая оставила эти шрамы, — осторожно проговорил слуга. — Больше ничего не могу сказать.
— Ладно, — ответила Белль, задрожав, и скрестила руки на груди. Ей вдруг стало холодно. Она повернулась к окну, но вместо него в стене была прорублена маленькая узкая щель, через которую виднелось море, освещенное фонарями. — Мой отец уже уехал? — спросила она, но слуга исчез.
Белль вдруг остро ощутила оторванность от мира. И одиночество. Холод пронизывал ее до костей и доходил до сердца. Она согласилась остаться здесь, с этим безумцем, на неопределенное время. Никто за нее не заступится. Отец явно уже уехал, да он и не смог бы помочь. Ему нужно лечиться.
Интересно, принц сообщил отцу, что она заняла его место?
Внутри у Белль все сжалось. Вполне возможно, никто не знает, где она. Она не сообщила Тони, куда именно направляется, иначе он бы ее остановил.
Ни одна живая душа не догадается, что Белль заперта в средневековом замке. А вдруг ее и искать не станут?..
Она тут же отбросила эту мысль. Судя по словам принца, он намерен вывести ее в свет. А значит, ее заключение не останется тайной.
Но что подумает отец? Что он предпримет?
И что предпримет Тони, когда узнает, что ее держит в замке принц-чудак? Она представила, каким был бы их разговор… Тщедушный Тони не шел ни в какое сравнение с мощным сложением Адама.
Адам был…
Не успела она развить мысль, как принц вынырнул из тени. Суровое лицо в шрамах… Сильное тело… Белль вздрогнула.
Ее сердце забилось чаще, а по коже пробежали мурашки. Какой-то необычный страх. Страх, который лился по венам, как пламя.
Страх, от которого вовсе не страшно.
Она услышала тяжелые шаги и поняла, что не закрыла дверь, выставив себя на обозрение. Она метнулась к двери. Но недостаточно быстро.
Адам был уже внутри.
Наверное, впервые в жизни она встретила настолько крупного мужчину. Не меньше двух метров роста, широкоплечий и мускулистый. В ярком освещении его лицо казалось еще более пугающим.
Она снова подумала о том, каким же красавцем он был до аварии.
— Я тебя пугаю? — спросил принц.
— Разве ты не этого добиваешься?
— Отчасти.
Снова никаких подробностей.
— Так я предстану перед высшим судьей? — съязвила Белль. — Или ты и есть высший судья?
— На своей земле я сам вершу законы.
— Иными словами, ты сам себе хозяин.
Он медленно кивнул.
— Что ты намерен со мной делать? — спросила Белль, несмотря на дрожь во всем теле. Ей стоило большого мужества задать вопрос, ответ на который знать ей не слишком и хотелось.
— Я намерен получить от тебя расплату, — ответил он, и по ее спине прошел холодок. — Но сперва я хочу, чтобы ты со мной поужинала.
— Нет! — отрезала она, не успев как следует обдумать свой отказ. — Не хочу я с тобой ужинать!
— Почему?
— Ты взял меня в плен! И притом, ты производишь впечатление человека, абсолютно далекого от цивилизации!
— Да. И еще я очень противный, — с легкой улыбкой добавил он.
Но определение было неверным. Принц был изувеченным. Пугающим. Властным. Но не противным.
— Найди хоть одного человека, кто захочет поужинать со своим тюремщиком, — сказала она, не прокомментировав его последнюю фразу.
— Такова участь пленника, — сухо произнес он. — Выбирать особенно не приходится.
— А что, если я откажусь пойти с тобой? — Белль расставила ноги шире и уперла руки в бока. Нужно его проверить. Вдруг он сумасшедший. Вдруг он поступит с ней, как Генрих VIII? Голову с плеч, и дело с концом. А может, еще что похуже.
— Тогда я перекину тебя через плечо и отнесу в столовую, хочешь ты этого или нет.
— Не хочу.
В ту же секунду расстояние между ними резко сократилось, принц обхватил ее за талию, оторвал от земли и взвалил себе на плечо. Белль удивилась его силе. И легкости, с которой он ее нес. И его жаркому телу…
Его внутреннее пламя передалось и ей. Он зашагал вперед, и, качнувшись, она схватилась за его плечо, чтобы не упасть. Принц повернулся и вынес ее из комнаты.
Глава 3
Девчонка горела, как уголек, в его объятиях. Вот о чем он думал, когда вышел из ее спальни.
Одной рукой Адам обхватил ее за поясницу, другой придерживал за икры. Целых три года он не держал женщину в объятиях и вдруг почувствовал на себе тяжесть этих лет. Больше в его голове ничего не было.
Окутанный мраком, он не допускал и мысли о близости с женщиной. С уходом жены его постель опустела. И он никого не хотел видеть в своей спальне.
