Его пальцы ощущали горячую, гладкую кожу Белль. В последний раз, когда он прикасался к женщине, та оказалась застывшей, холодной… Безжизненной.
Стиснув зубы, Адам понес сопротивлявшуюся пленницу вниз по лестнице.
— Как ты смеешь? — визжала она, колотя его кулачком по спине.
— Как я смею кормить тебя ужином? — хохотнул он. — Вот такое я чудовище!
— Ты должен был прислать мне корку хлеба! — не унималась она.
— Да, но лучше поешь со мной, сегодня подают ягненка.
— А может, я не ем детенышей животных?
— Ты вегетарианка?
— Нет, — сдалась Белль. — Но все же!
— Если у тебя проблемы в поедании мелких пушистых тварей, всегда можно налечь на овощи и кускус. И еще будет пирог.
— Я могу съесть это в своей комнате, — ответила Белль, отчаянно сопротивляясь его напору.
Ее движения что-то в нем пробудили. Адам не придал этому значения.
— Нет, agape[2], не можешь, потому что я тебе этого не предлагал.
Он зашел в столовую и посадил девушку на кресло рядом с собой. Она уставилась на него, широко распахнув глаза. Действительно красавица… Ее темные волосы были собраны в конский хвост, а голубые глаза сверкали недоверчиво, но все равно очаровательно. У нее были пухлые губки — кажется, когда-то ему такие нравились, когда ему еще не стали чужды удовольствия.
По пути Адам успел заметить, что ее фигурка довольно женственна.
— Что ты от меня хочешь?!
— Чтобы ты поела. И желательно, без спектаклей.
Белль насупилась:
— Ты позволил мне поменяться с отцом местами не для того, чтобы меня кормить.
— Верно. Я позволил тебе с ним поменяться, потому что ты меня попросила. И, как я уже упоминал, я посчитал, что ты окажешься для меня полезнее умирающего мужчины.
Девушка чуть не подскочила.
— Так в чем будет состоять эта польза?
Наступил тот самый момент, когда женщина должна томно склониться к мужчине, коснуться его ладони, плеча или создать более интимную обстановку и положить руку ему на бедро. Но те времена давно в прошлом.
Адам посмотрел на прелестные розовые губки Белль. И на мгновение представил, как прижимается к ним своим безобразным ртом. Да, девчонка знатно оскорбилась бы!
— Да в чем угодно! Например, из твоей спины выйдет отличный столик. Правда, неровный.
Она прищурилась:
— А если серьезно?
— Не глупи, я всегда серьезен! — По крайней мере, был таким. До сегодняшнего дня.
Кроме друзей, с которыми он связывался в основном по телефону, Адам иногда перекидывался словом с придворными слугами. С Фосом, который был правой рукой его отца, и Афиной, кухаркой. Остальные часто менялись и старались не попадаться ему на глаза.
Белль была первой, с кем он провел так много времени.
— Действительно помешанный, — фыркнула она.
Пару мгновений спустя появилась Афина в сопровождении кухонного персонала с подносами.
— Сегодня у нас ягненок с мятно-йогуртовым соусом, — возвестила она, краем глаза осмотрев Белль. — Кускус и ассорти из овощей. На десерт пахлава.
— Благодарю, — сказал Адам.
Но Афина не торопилась уходить.
— Ты что-то хотела сказать, Афина? — спросил принц со вздохом.
— Мне все это не по душе! — строго проговорила она.
— А мне все равно, — отрезал он. — Оставь нас.
Афина с грустью посмотрела на него, затем на Белль. Покачала головой и вышла из столовой.
— Слуги не одобряют твоих действий, — заметила Белль, критически осматривая блюда.
— А моя пленница меня не боится, — продолжил он. — Видимо, я где-то промахнулся.
— Я проделала большой путь из Калифорнии, чтобы поставить тебя на место и вызволить отца из темницы. Если бы это меня пугало, я бы давным-давно убежала. — Она гордо задрала подбородок, словно приготовившись броситься в бой.
— Посмотрим. Ешь.
Адам немедля последовал собственному совету, с наслаждением набросившись на ужин, и обглодал один кусочек мяса до кости. А потом почувствовал на себе внимательный взгляд Белль.
— Чего? — буркнул он.
— Мне казалось, членов королевских семей учат элементарному столовому этикету. Ну, раз у тебя здесь другие нравы…
Он швырнул мясо обратно в тарелку.
— Ты решила меня оскорблять при каждом удобном случае? Я устроил тебе ужин. Выделил уютную комнату. А ты и спасибо не сказала!
— Я должна говорить спасибо за то, что меня лишили свободы?
— Это твой выбор. Ты могла бы оставить отца здесь.
— Умирать?
Он пожал плечами:
— Все умирают. И как правило, люди думают о себе, а не об умирающих.
— Отец меня вырастил, — отчеканила девушка. — Кроме него, у меня никого нет. Тебе легко презирать папарацци, но для меня он все. А ты даже не разрешил мне с ним попрощаться!
— Я не стану держать тебя здесь всю жизнь. Не драматизируй.
— Он болен, — упорно гнула свое Белль. — Он мог умереть в мое отсутствие!
Адам вдруг ощутил неприятный укол совести, а он вовсе не собирался истязать себя чувством вины. Только не сейчас.
— Да вряд ли. Ему же хватило сил проникнуть во дворец и сделать фотографии. Затем он продал снимки и не предпринял ничего, чтобы их вернуть, — процедил принц. — Если ты так разбираешься в массовой культуре, может, скажешь, откуда у меня эти шрамы?
Белль потупилась и покачала головой.
— Понадобился лишь один фотограф, который застиг моего водителя врасплох, поздно вечером и в плохую погоду, — сурово проговорил он. — В итоге случилось непоправимое.
Про Ианту ему не хотелось рассказывать. Это уже глубоко личное.
— Прости, я не знала… — пробормотала Белль пристыженно. — Но мой отец не подвергал тебя опасности.
— Согласен, — произнес Адам снисходительно. — Он просто вломился в мой дом и нарушил мое личное пространство.
— Он безобиден, — возразила она. — Многие не понимают работу папарацци. Она бывает довольно… напряженной.
— Все они кровопийцы! Халявщики, которые выжимают соки из людей с талантом или властью.
— Мой отец не кровопийца. Когда мать решила, что не хочет со мной жить, он обо мне позаботился. Да, он фотографировал знаменитостей. Но на эти деньги он кормил меня всю жизнь! — пылко произнесла Белль.
