Гордон не ответил. Он был занят удержанием беспилотника на оптимальной дистанции атаки, одновременно пытаясь предугадать возможные внезапные маневры цели. К тому же пилоту не хотелось ввязываться в классический спор в духе «не указывай пилоту, как ему управлять самолетом». Спустя несколько секунд пилот Бонга, другого «Хищника», летевшего неподалеку, просканировал местность впереди кортежа.
— Равнина сглаживается, — проинформировал Бонг. — Думаю, мы накроем его на прямой.
— Вас понял, — ответил Гордон.
Прямой участок шоссе — наиболее подходящее место для нанесения удара. Автомобили будут двигаться с постоянной скоростью по предсказуемому курсу. Холмов, которые могли бы оказаться на пути ракеты или луча системы лазерного наведения, практически не было. Как и следовало ожидать, едва кортеж аль-Авлаки выехал на равнину, он тут же резко ускорился. Машины мчались по дороге, усыпанной песком после недавних песчаных бурь, оставляя за собой два вихревых шлейфа пыли.
— Десять минут.
Сообщение Гордона в большей степени было запросом, чем донесением. В нашем распоряжении было десять минут, прежде чем аль-Авлаки достигнет Мариба. Если «Хищник» собирался атаковать, это надо было делать на шоссе. Командир ООЦ с закрепленной за ухом гарнитурой переговорного устройства отрицательно покачал головой. Наши шансы на успешную атаку уменьшались с каждым километровым столбом, который оставляла позади себя колонна автомобилей.
Я напряженно вглядывался в монитор, наблюдая за тем, как Гордон маневрирует, стараясь удержать позицию. Так как беспилотник обладает большей, чем у пикапов, скоростью, пилоту приходилось непрерывно выполнять S-образные маневры, чтобы их не опередить. Если бы аль-Авлаки знал, что мы летим над ним, он вел бы себя по-другому. Грузовики продолжали нестись по трассе.
— Гордон, доложите статус, — сказал офицер связи.
— Проверка закончена, ждем разрешения на атаку, — сообщил Гордон.
— Вас понял, — ответил офицер связи. — Бонгу занять позицию для контрольного выстрела.
Если Гордон промахнется, выпустить вторую ракету он уже не сможет. Он окажется настолько близко от места удара, что нанести повторный удар не получится — ракета из такого положения цель не захватит. Бонг должен был держаться позади Гордона, чтобы подстраховать его или же поразить вторую машину, если первый выстрел окажется успешным.
— Еще пять минут — и окно закроется, — передал Гордон. — Доложите статус.
Командир ООЦ снял головной телефон.
— Пора, — сказал он. — Отправляйте 9-Line.
Офицер связи нажал на клавиатуре клавишу «Ввод» — он заблаговременно набрал текст целеуказаний 9-Line, отчета, который в строчном виде детализирует приказ об атаке. В каждой строке отчета содержится определенная информация для пилотов. На связь вышел передовой авиационный наводчик Оперативной группы (ПАН) — авиационный специалист, в обязанности которого входит корректировка огня авиации. Он тоже наблюдал за видеотрансляцией из оперативного центра. ПАНы обычно работают на земле, однако в Йемене сухопутных войск у нас не было, поэтому ПАН контролировал ход проведения операций, сидя за столом в оперативном центре и выходя на связь только непосредственно перед нанесением удара.
— Гордон, это Барсук Четыре-Один, — сказал ПАН. — 9-Line в чате. Дайте направление.
Око камеры Гордона по-прежнему было приковано к двум грузовикам. Периодически видеоизображение наклонялось и переворачивалось, когда камера подстраивалась под маневры «Хищника». Гордон не ответил: пилот совещался с оператором средств обнаружения — вторым членом экипажа — относительно предстоящего выстрела. Оператором средств обнаружения был рядовой ВВС, который управлял системой целеобнаружения в носовой части «Хищника» и наводил лазер подсветки цели. Он был второй парой глаз, особенно при подготовке к запуску ракеты. Все находившиеся в оперативном пункте начали нервничать, поскольку совещание экипажа затягивалось.
Чересчур затягивалось.
Почему они не сделали этого заранее? Я переминался с ноги на ногу, пытаясь хоть немного сбросить нервное напряжение. Офицер связи ерзал в кресле, нервничая, как и я. Никому в оперативном пункте не хотелось упускать этот шанс. Кто знает, когда нам еще представится такая возможность накрыть аль-Авлаки? Я поглядел на висящие над экранами часы. Оставалось три минуты. Картинка на мониторе снова перевернулась.
— Гордон заходит с юга, — раздался голос пилота. — Одна минута.
ПАН не колебался ни секунды.
— Гордон, атаку разрешаю.
Глава 1. Добро пожаловать в проект «Хищник»
— Добро пожаловать в проект «Хищник».
Чак, старый инструктор 11-й разведывательной эскадрильи, стоял перед «Хищником» и произносил приветственную речь. Это был мой первый учебный день на авиабазе Крич в Неваде.
Моя группа, состоявшая из 29 будущих пилотов и операторов средств обнаружения, столпилась возле летательного аппарата, слушая Чака. Новобранцы — операторы средств обнаружения, стоявшие впереди, ловили каждое движение инструктора, когда он показывал систему целеобнаружения, смонтированную под носом «Хищника», и различные антенны, используемые для управления аппаратом. Я вместе с остальными пилотами держался ближе к задним рядам.
Когда в декабре 2003 года я стал участником программы, добровольно вступивших было мало (если таковые вообще имелись). Большинство пилотов БПЛА на то время составляли летчики, которых исключили из других программ по причине порчи пилотируемых летательных аппаратов либо из-за несоответствия техническим или профессиональным требованиям. Некоторые оказывались здесь из-за травм, не позволявших им вернуться в кабины.
Добровольцев, включая меня, было четыре человека.
Я мечтал стать боевым пилотом с детских лет. Моя семья, в которой я был младшим из двух детей, жила в Миссисипи. Меня, независимого по натуре мальчишку, всегда интересовало, как устроены машины. Моей любимой игрушкой был конструктор, из которого я мастерил собственные космические корабли. Я воображал, что путешествую к неизведанным мирам, участвую в грандиозных космических сражениях или же открываю какие-нибудь потерянные цивилизации.
И все-таки истинная страсть к авиации пробудилась во мне в пять лет, когда отец отвез меня на авиашоу в Хокинс-Филд в городе Джексон. В тот день военно-воздушные силы Конфедерации, ныне известные как Юбилейные военно-воздушные силы, реконструировали одно из воздушных сражений Второй мировой войны.
От рокота поршневых двигателей германского «Мессершмитта» и американского «Мустанга», выписывавших в небе безумные петли, под ногами дрожала земля. Повсюду гремела пиротехника, имитировавшая разрывы бомб и огонь зенитной артиллерии. Грохот стоял неимоверный, он будоражил воображение и волновал.
Однако ничто не могло сравниться с ощущением, какое я испытал, когда отец купил мне билет, позволявший подняться на борт бомбардировщика «B-29».
