— Простите, сэр, я хочу ещё.
Лицо надзирателя преобразилось так, будто рядом с ним ударила молния, хотя произошло только то, что маленький мальчик попросил добавки жидкой каши.
— Что ты сказал?! — взревел надзиратель.
— Простите, сэр, я хочу ещё, — повторил Оливер чуть слышно, испуганно глядя на то, какой эффект произвели его слова.
Надзиратель же схватил его за ухо и закричал не своим голосом:
— Мистер Бамбл! Позовите мистера Бамбла!
Позвали мистера Бамбла, и тот прибежал в столовую.
Мальчики, все до одного, с ужасом смотрели на происходящее около котла и боялись пошевелиться.
— Этот негодяй попросил ещё каши! — воскликнул надзиратель, продолжая выкручивать ухо бедного Оливера.
— Ещё каши?! — возмутился мистер Бамбл. — После того как он съел положенную ему порцию, он посмел попросить ещё каши?!
— Так оно и было, сэр! — подтвердил надзиратель.
Оливер Твист просит добавки
За это невероятное по своему размеру злодейство было решено заключить Оливера в тёмную комнату, где тот просидел целую неделю. В дополнение к этому раз в два дня его приводили в обеденную залу и секли розгами — для устрашения всех обитателей приюта. Затем его возвращали в тёмный карцер, и там он горько плакал ночи напролёт, не понимая, за что судьба так не любит его.
У Оливера было много времени, чтобы подумать о своей нелёгкой жизни. И однажды он понял, что любые скитания лучше, чем жалкое существование в этом страшном месте, где его ждут только унижения и голод. И тогда в одну из ночей он сломал защёлку на двери своей тюрьмы (а, нужно сказать, сделать это было лёгко, ведь мальчики были так слабы и запуганы, и никому и в голову не могло прийти, будто кто-то из них осмелится сбежать), быстро собрал в узелок нехитрую свою одежду и тихонько вышел на улицу.
Там он вдохнул в себя свежего воздуха, осмотрелся по сторонам и побрёл в неизвестном направлении. Хотя нет. Он знал, куда нужно пойти. Оливер слышал, что существует на свете прекрасный и огромный город Лондон и будто бы город этот так огромен, что даже самый ленивый человек, попадая туда, сразу находит себе занятие и пропитание. А уж он, Оливер Твист, совсем не ленив. Поэтому, выяснив примерное направление, он отправился туда, в город своих надежд. Он шёл, изнемогая от голода и холода, ночевал на улице под открытым небом. Он шёл даже тогда, когда ноги его подкашивались, а ступни были совсем сбиты. Бывало, что он просил милостыню, и хотя иногда ему удавалось получить пару шиллингов, на которые он сразу покупал
Оливер Твист на пути в Лондон
себе хлеба, чаще всего его просто прогоняли. Через семь дней Оливер вошёл в небольшой городок, расположенный недалеко от Лондона, размышляя о том, что будь у него карета, ему понадобилось бы всего несколько часов на расстояние, которое он преодолевал целую неделю. Было раннее утро, ставни домов были ещё закрыты, и даже спросить дорогу было не у кого. Оливер присел на ступеньки одной из небольших таверн и просидел так пару часов, съежившись от холода, но давая отдых своим сбитым ногам. Вдруг он заметил мальчика, который сначала прошёл мимо него, но потом, обернувшись, уставился на Оливера. Оливер поднял голову и тоже стал на него смотреть. Это был мальчик одного с ним возраста, одетый в грязный, с мужского плеча, сюртук, доходивший ему до самых пяток. Рукава сюртука были завёрнуты до локтя и открывали худые грязные руки, засунутые в карманы штанов.
— Что за беда случилась, парнишка? — спросил этот странный джентльмен так важно и напыщенно, как будто он был уже совсем взрослым.
— Я очень долго шёл, — ответил ему Оливер, — целых семь дней. Я очень устал и проголодался.
— Ничего себе, — воскликнул мальчишка, которому такого короткого объяснения оказалось вполне достаточно, — да тебе нужно задать корму! Я сейчас и сам на мели, но ради такого случая готов раскошелиться.
Уговаривать Оливера не пришлось, они тотчас направились в трактир и не успели дойти до него, как уже условились, что вместе пойдут в Лондон, где Джек (так звали странного молодого джентльмена) представит Оливера своему попечителю, который запросто найдёт ему работу и жильё.
— Наверное, это самый добрый человек на свете, — воскликнул Оливер, — если ты так уверен, что он поможет мне!
— Уж не сомневайся! — захохотал Джек.
Они зашли в трактир, заказали еды, и за последние семь дней это был первый раз, когда Оливеру довелось нормально поесть.
В Лондон мальчики пришли затемно, долго плутали по узким и грязным улочкам, но через некоторое время завернули в одну из подворотен и поднялись по лестнице. Джек постучал в дверь.
— Кто там? — послышалось изнутри.
— Плутни и удача! — глухо сказал Джек.
Дверь отворилась, и они вошли. Глаза Оливера какое-то время привыкали к темноте, которую освещала лишь тусклая свеча в руках у сморщенного старика с рыжими всклокоченными волосами в старом фланелевом халате. Старик был обладателем такого злобного и отталкивающего лица, что Оливеру захотелось поскорее покинуть это странное пристанище и продолжить свой путь в одиночестве. Но было уже поздно, потому что старик ворчливо спросил Джека:
— Кто это, Плут?
Плутом старик называл Джека.
— Это Оливер Твист, — ответил ему Плут, — мой друг из страны желторотых.
Старик ухмыльнулся, отвесил Оливеру низкий поклон, сказав, что будет рад познакомиться с ним поближе, и представился Феджином. Оливер улыбнулся, тоже ответил что-то подходящее случаю, а сам в это время оглядывал комнату с закопчёнными стенами и большим столом посередине, на котором лежала большая груда носовых платков (для стирки, как решил Оливер). Откуда ни возьмись появилась целая стайка мальчишек, каждый из которых мог соперничать с Плутом в странности своего одеяния. Они окружили Оливера и стали ловко помогать ему раздеться. Не успел он оглянуться, как у него незаметно забрали узелок с вещами и проверили содержимое карманов, по-видимому, чтобы освободить Оливера от всего, что могло тяготить его: ведь было видно, что он сильно устал. Со стола к тому времени исчезли носовые платки, а на их месте появились жареные сосиски и стаканы с горячим джином. Оливера вместе со всеми позвали к столу, и лишь только он управился со своей порцией еды, как глаза его слиплись. Оливер провалился в глубокий сон, и его осторожно перетащили на один из набитых соломой мешков, в большом количестве лежавших в углу комнаты.
Проснулся Оливер далеко за полдень. Вставать не хотелось, и он лежал, то и дело чуть-чуть приоткрывая глаза, чтобы сквозь щёлочки посмотреть, что делается в комнате. А там занимались любопытной игрой. Старик Феджин рассовал по своим карманам разные вещи: часы, носовой платок, табакерку. К рубашке он приколол булавку с фальшивым бриллиантом и, наглухо застегнув сюртук, начал разгуливать по комнате, иногда останавливаясь около камина или стола, оглядываясь по сторонам и забавно похлопывая себя по всем карманам. Плут и ещё один мальчишка следовали за ним по пятам, но как только старик оборачивался, скрывались так ловко, что заметить их было совершенно невозможно. Улучив момент, Плут будто бы случайно толкал Феджина или наступал ему на ногу, и в то же мгновение сорванцы ловко вытаскивали у мнимого растяпы все вышеописанные вещи, а в придачу ещё и футляр для очков. Если старику удавалось заметить их, он кричал, в каком кармане находится рука мальчика, и тогда игра начиналась заново. Глядя на это забавное представление, Оливер не мог долго притворяться спящим и хохотал до слёз.
