Наконец чуть больше года назад она решила, что нашла-таки мистера Такого-как-нужно в лице Чарли Пруитта. Высокий, стройный. Гипнотизирующий, умный взгляд. Блестящий адвокат-аналитик. Никаких голых фоток или хирургических перчаток. Чувства юмора у него, в сущности, не было, но были цели в жизни, сходные с целями Эмили, так что совместная жизнь вроде бы налаживалась.
Только вот Чарли оказался в действительности мистером Ни-единого-шанса – и отцом ее будущего ребенка.
Эмили собрала всю свою решимость. Что ж, она не первая, кто осталась одна с бэби в животе.
Конечно, трудно привыкнуть к мысли, что у тебя будет ребенок. Эмили покачала головой. Не то, чтобы она не хотела иметь детей, просто… неожиданно это. Последний ее пятилетний план как раз предусматривал обзаведение семейством, но она собиралась сначала приобрести мужа, дом и постоянную работу. Покупка дома намечалась года через два, но ее сбережений хватит, чтобы обзавестись недвижимостью… с некоторыми изменениями планов. Если работа найдется сразу. А вот с мужем сложнее. Боже милостивый, она даже не подозревала, что у них с Чарли не все ладно.
Эмили выпрямилась в кресле и провела рукой по животу. Девочка? Мальчик? В кого удастся дитя: в нее или в отца? Признать правду, Чарли Пруитт имел в себе и кое-что положительное. Конечно, с тактом у него слабовато, и, похоже, он и раньше изменял ей с младшим партнером; кроме того, излишне занят собой, но полным нарциссизмом не страдает. Им бывало хорошо вместе… пока ей не подсунули начальническую должность и эту масштабную кампанию. Последние два месяца она постоянно задерживалась на работе, но, казалось, Чарли это не мешает. Не знала она, что приятель нашел себе занятие вне дома.
И беременности своей она даже не заметила. Да, она начала больше уставать, но приписывала это увеличенному рабочему дню. Потом подхватила эту ужасную простуду, осложнившуюся гриппом, и как-то уже больше не могла восстановить свою обычную бодрость. Заваленная работой, она не находила времени, чтобы заглянуть к врачу за рецептом на антибиотики. Чарли притащил ей кучу лекарств, продававшихся без рецепта. Простуду она кое-как переборола, но грипп оставил после себя непроходящее утомление, почти постоянную слабость.
– Господи! – прошептала Эмили. – Так вот же в чем дело! Антигистамины во всех этих противопростудных средствах свели на нет действие противозачаточных таблеток. Так оно и получилось!
Ей захотелось расхохотаться, но она побоялась, что соседка бабули по палате проснется и решит, что в комнату забрался лунатик. Ну да, для пары нужны двое как говорится, только, очевидно, Чарли в большей степени ответствен за ее нынешнее состояние, чем она считала прежде.
Может, у Чарли и оригинальные взгляды на принцип единобрачия, но чувство ответственности у него есть. Извещать его о случившемся, разумеется, нельзя. Пусть он отец, пусть должен об этом знать, но не теперь. Позже. А то еще взбредет в голову обвинять ее в отчаянной попытке сохранить неудавшуюся связь. Незачем унижаться.
Но где жить? Она могла временно поселиться у любой из своих любимых подружек, Сьюзен или Энни, пока не найдет приносящее доход занятие. Сьюзен и Эмили делили комнату еще в колледже; им даже не надо друг к другу приспосабливаться, тем более, что Сьюзен много ездит, получив недавно продвижение в своей пиаровой фирме. Что до Энни Пикетт, не особо удачливой актрисы, подрабатывающей подавальщицей, чтобы платить за квартиру, лишний доход от жилички она будет только приветствовать.
Так что положение у нее не особо отчаянное. Правда, найти работу, чтобы платили не хуже, чем у «Андерсона», при нынешнем состоянии рынка труда будет трудно, а уж нанять беременную не пожелает никто. Есть, ясное дело, законы, запрещающие неравноправие и требующие, чтобы при найме всем предоставлялись равные возможности. Но на деле, кто ее примет, когда через шесть-семь месяцев она уйдет в отпуск по родам?
Нужно многое обдумать и распланировать. Эмили достала из сумочки маленький блокнот и ручку, которые всегда носила с собой, и принялась составлять перечень.
Жилья нет, работы нет, мужчина обманул.
«Квартира», – написала она. – «Позвонить Энни».
«Работа». «Позвонить агентам по трудоустройству».
«Мужчина»… Эмили пренебрежительно фыркнула и вычеркнула эту статью.
«Ребенок». Она постукивала по блокноту, глядя на написанное слово, и не знала, с чего начать.
Потом слегка улыбнулась и принялась писать снова.
Эшли, Адам.
Брэнди, Брэндон.
Клоуи, Чарли.
Чарли она зачеркнула. Картер.
Дэйзи, Драммонд.
Элинор, Итан.
Джорджия…
Дрю запарковал казенный красный «додж» на стоянке позади пожарной части, вошел в здание через заднюю дверь, поднялся на второй этаж, в спальню заглядывать не стал, а направился прямиком в раздевалку. Те, кто не на вызовах, играют сейчас в карты, пялятся в телик или давят подушку, пока не прозвучит очередной сигнал тревоги. Обычно в конце смены он пил кофе и болтал с парнями, но, раз обещал Эмили вернуться за ней, времени на это нет. Он собирался только переодеться и потом отвезти девушку в дом ее бабки.
И что дальше? Доктор прав, ей не следует оставаться сегодня одной. Ей крепко досталось, и физически, и эмоционально – судя по ошеломленной реакции на сообщение о беременности. Когда он спросил ее, кому позвонить, она едва опомнилась, но все же смогла холодно взглянуть на него и спокойно сказать: близких у нее нет.
Что она имела в виду, он не вполне понимал, но знал одно: он за Эмили Дуган не отвечает. На беду, чувства твердили другое. Мало, что она упала в обморок на его глазах – нет, он еще пообещал бабушке присмотреть за внучкой. А Перри всегда выполняли свои обещания.
Перед тем, как вернуться в часть, он еще раз заехал в Академию, чтобы посмотреть на место пожара. Он подозревал неладное, но не ожидал обнаружить, что мусорный контейнер вымазан маслом. Это означало, что Вельма Норрис должна рассматриваться в числе подозреваемых, временно, во всяком случае. Думать, что такая милая старушка и есть поджигатель, было неприятно, но отбрасывать улики тоже нельзя. Возгорание не явилось случайностью. Тут не просто вылили использованное для жарки масло, но не пожалели времени размазать его по всей внутренности контейнера. По мнению Дрю, это говорило именно о поджоге. Его опыт подсказывал четыре основных мотива. Чаще всего – вандализм. Обычно этим занимались подростки, и поджигали они обычно мусорные ящики. Если бы не два предыдущих возгорания и не признаки внутри здания, Дрю счел бы и последний эпизод очередной выходкой подростков.
Следующий мотив: страховая выплата как средство выпутаться из деловых неудач или избавиться от большой закладной. Учитывать эту возможность приходилось. Признаки упадка были очевидны, он не видел, чтобы Академию посещало много учеников.
Часто поджигали из мести; обычно обозленный покинутый любовник или недовольный работник. Дрю считал мстителей самыми опасными из-за свойственной им эмоциональной нестабильности. Их же и легче всего было ловить, поскольку они больше заботились о том, чтобы насолить врагу, а не о том, чтобы скрыть свое преступление. Он предполагал такую возможность, но свидетелей не было.
