– Перри! Я так рада. Думала, что за тобой придется высылать «Крестоносец». Кажется, ремонтная бригада случайно порвала кабель на трансляторе.
– Надеюсь, ты им покажешь, где раки зимуют.
– Я б так и сделала, но… обстоятельства изменились.
Воцарилось молчание. Карты лежали на столе. Все выжидательно смотрели на Перри.
– Что случилось?
– Срочное дело. Настолько срочное, что ты мне нужен на корабле. И быстро! Но перед тем как ты отправишься сюда, надо подготовить шахты к заряду.
– Белла, от кометы нам не нужно ничего откалывать. Она пойдет легко и надежно до самого дома.
– Я говорю не про модификацию формы. Мы просто должны разнести эту штуку в клочья.
* * *
Светлана Барсегян смазала ярко-зеленым дезинфектантом потертости в паху, щелкнув застежкой, сдернула с руки браслет-дозиметр и увидела, что полученная за выход доза осталась много меньше четырехсот миллизиверт. Затем натянула трико, черную футболку с эмблемой «Термоядерных систем „Локхид-Хруничев“», сунула ноги в потрепанные серые кроссовки и запустила пятерню в слипшиеся после скафандра волосы – от пота чесалась голова.
Затем Светлана воткнула в уши пару розовых берушей, заглушая гул. За исключением двух часов в сутки, когда отключали машины, на «Хохлатом пингвине» было куда шумнее, чем в «Орлане-19».
Лабиринт внутренних коридоров привел ее ко второй центрифуге. Крэйг Шроуп уже сидел в офисе Беллы. Светлана напомнила себе, что придется немного потерпеть и быть очень вежливой.
Белла раздавила сигарету в пепельнице и что-то произнесла. Ее губы двигались, но слов не было слышно. Смутившись, Барсегян сообразила, что не вынула беруши. Уложила их в пластиковую коробочку и сунула ее за эластичный пояс трико.
– Извините!
– Я как раз предлагала тебе сесть, – благодушно сообщила Белла и подождала, пока Света усядется в легкое складное кресло.
Звукоизолированный, с ковром на полу, офис Беллы был самой большой личной каютой на корабле. Здесь же капитан и жила. На пепельно-серых стенах там и сям висели яркие карты эхограмм, зернистые, с аляповатой яркостью расцвеченные силуэты затонувших кораблей и кораллов. Эхограммы были с прошлых подводных экспедиций. Неизменным в офисе всегда оставался лишь огромный, пятисотлитровый аквариум.
Светлана знала: Шроуп ненавидел аквариум. Считал его нарушением правил, недопустимым для начальства. Подобное Шроуп искоренял изо всех сил на Большом Красном. Там его и прозвали Бультерьером. Поговаривали, «Глубокая шахта» отправила его на «Хохлатый пингвин», только чтобы убрать как можно дальше от Марса. И вот он сидел рядом с Беллой за столом, где должен был сидеть Джим Чисхолм, вертел в пальцах ручку с эмблемой компании и выглядел очень довольным собой.
– Простите, что вызвали без предупреждения, – выговорил он низким, урчащим, вкрадчивым баском.
Светлана поерзала в кресле, но ответить не соблаговолила.
– Как смена? – поинтересовалась Белла.
Ожерелье из акульих зубов свисало на ее вытертую клетчатую рубаху. Под ней виднелась черная майка с золоченой эмблемой «Бар и гриль „Титаник“».
– Бывало и лучше. Обморок – не самый мой любимый способ коротать время снаружи.
– Снова восемнадцатые? – спросила Белла.
– Те же проблемы с тримиксом.
– Не забудь внести в официальный файл отчета. Штаб-квартира может заставить нас пользоваться восстановленным из барахла дерьмом, но любить его нам не обязательно.
– Все оборудование соответствует стандартам и признано пригодным для космоса, – заверил Шроуп, смахивая несуществующую пылинку с чистейшей синей куртки, украшенной логотипом «Глубокой шахты». – На «Молот-рыбе» обходятся оборудованием намного старше «Орланов-восемнадцать», и притом не скулят и не ноют.
– Это проблема «Молот-рыбы», – отрезала Светлана.
– Разница в том, что они не устраивают из-за этого сцен, – сообщил Шроуп равнодушно. – Но поскольку здесь команда, очевидно, недовольна наличной техникой, я уже одобрил поставку партии «двадцать вторых» на следующую смену.
Надо же, благодеяние века – нарисовать галочку в табеле заказа!
– Крэйг, а когда эта партия придет? – спросила Барсегян, с трудом сдерживаясь. – До или после того, как Джим получит билет домой?
Шроуп взмахнул ручкой, словно отмахиваясь от вопроса.
– Белла, вам следует ввести Светлану в курс дела, поскольку оно косвенным образом связано и с Джимом.
– В курс чего? – напряглась Барсегян.
– К нам поступил запрос на прекращение работы. Уводим толкач и уходим сами.
– А комета?
– Там, откуда она прибыла, еще достаточно.
– Нельзя просто все бросить после стольких трудов! Мы вырыли колодец, закрепили зонт и готовы к запуску.
– Возможно, нас направляют за рыбой покрупнее. Мне пока еще не поступила вся информация.
– Мы можем двигаться очень быстро, если понадобится? – вклинился в разговор Шроуп.
– В любой момент отскочим на безопасное расстояние, – ответила Светлана.
– Я имею в виду полную тягу для продолжительного полета – и скоро.
Света перебрала в памяти недавние проблемы с движком.
– В общем, да. Обычно мы прогоняем еще несколько проб. Они нужны после долгой заглушки реактора…
– Понятно, – прервала ее Белла. – Но есть какая-нибудь весомая причина, по какой мы не можем стартовать сразу?
– Нет. Но Перри и остальные…
– «Мститель» уже на пути к ним. Скоро их примут на борт. Света, еще кое-что: данные показывают, что можно выжать половину g, если попросить реактор как следует…
Белла замолчала, не договорив. Светлана поняла, о чем она просит.
– Это в теории.
– Так можно или нет?
– Да, но это не стоит делать дольше двух-трех часов. Это гарантированный быстрый износ недешевых агрегатов, которые нельзя заменить. Плюс высокий риск аварии. Не говоря уже про возрастание нагрузки на корабль.
Белла постучала пальцем в распечатку имейла.
– Люди с «Локхид-Хруничева» заверяют, что нагрузки в пределах заложенного допуска. Если ты мне подтвердишь, что наш движок выдержит, я буду очень счастливой девочкой.
Света видела текст повернутым вверх ногами, но все равно смогла выхватить пару слов из темы письма: что-то о Янусе. Древние римляне, мифы. Двуликий бог. Бог чего?
И название одной из лун Сатурна.
– Можно.
– Хорошо. – Белла вздохнула.
Светлане показалось, что втайне та надеялась на отрицательный ответ.
Глава 2
Светлана проталкивалась сквозь толпу, пока не заметила Перри. С последней смены персонала на борту оставалось сто сорок два человека. Большинство их собрались послушать Беллу. Они закрепились у стен цилиндрического гимнастического зала крюками, гекофлексом, липучками и просто трением тела о тело. Зал, служивший кают-компанией и радиационным убежищем, обычно вращался ради искусственной гравитации, но тогда бы Белла не смогла выплыть на середину и обратиться сразу ко всем.
