Пёс не возражал.
Первые четыре пуговицы выиграл Пёс. Следующие тоже выиграл Пёс. И третьи тоже выиграл Пёс! Кабан всё время проигрывал! Не прошло и получаса, как все пуговицы перекочевали к Псу. У Кабана не осталось ни единой пуговки!
Пёс подвинул ему половину пуговичной кучи, но Кабан отказался:
— Нет-нет, так не годится! Выигрыш есть выигрыш! Я честный Кабан!
— Но тогда, выходит, игре конец! — Пёс огорчился. Ему понравилось играть и выигрывать.
— Нет, зачем же, мы что-нибудь придумаем! Найдём ещё какие-нибудь кругляшки вроде пуговиц! Что бы такое…
Кабан задумался. Но Пёс догадался первым!
— Монеты! — воскликнул он. — Давайте играть на монеты! Это почти те же пуговицы, только без дырочек, но нам же их не пришивать! — И Пёс достал из кошелька двадцать монет.
— У меня нет при себе мелочи, к сожалению, — сказал Кабан.
— Вы ведь поделились со мной пуговицами! — ответил Пёс. — А теперь я поделюсь с вами монетами!
И он подвинул Кабану кучку из десяти монет.
Они снова стали играть в «Акулину», но теперь каждый раз выигрывал Кабан. Когда все монеты перешли к Кабану, Пёс достал из кошелька ещё восемь штук. Больше у него не было! За четыре игры и они ушли к Кабану.
— Если хотите, я вам разменяю банкноту, — предложил Кабан.
Пёс достал из копилки банкноту, разменял её на десять монет и сыграл ещё пять партий в «Акулину». Монет у него больше не было — и охоты продолжать игру тоже.
— Давайте на этом закончим, — сказал он. — Что-то мне больше не везёт!
— При чём тут везение?
Кроткий Генрих шагнул к Кабану, выхватил у него колоду и разложил по столу рубашкой кверху. Рубашка была сине-красная, в ромбик. Потом он достал из фартука очки, нацепил их на нос и стал вглядываться в карты. Он глядел довольно долго, а потом воскликнул:
— Ага, вот она, Акулина!
У карты, за которой он потянулся, в каждом углу на красном ромбике стояла крохотная синяя точка.
Кроткий Генрих перевернул карту. И в самом деле это была дама пик.
Кабан вскочил, подбежал к гардеробу, сорвал с крючка свой шлем и бросился в дверь. Деньги, которые он выиграл у Пса, остались лежать на столе.
— Что ж вы стоите! — крикнул Кроткий Генрих Псу. — Живее! За ним! Мы сдадим эту свинью полиции!
Пёс собрал деньги в кошелёк.
— Я не потерпел никакого ущерба, — пробурчал он.
— И что?! — Глаза у Кроткого Генриха налились кровью. — Кабан — шулер, а за это полагается до трёх лет тюрьмы! Когда этого скота наконец посадят, я устрою праздник, ей-богу!
И все посетители хором закричали:
— Правильно! В тюрьму Кабана!
Осёл, стоявший у стойки, проревел:
— Три года тюрьмы? Этого мало! Такой скотине нужно дать пожизненное!
Петух, сидевший рядом с Ослом, закукарекал:
— Пожизненное? Да прирезать его надо, мерзавца!
Остальные посетители забарабанили кулаками по столу. Это значило: «Молодец, Петух, правильно говоришь!»
Пёс поднялся и сказал:
— Ну и мерзкий же вы народ, дамы и господа! Меня от вас тошнит!
Он сходил за чемоданом и сумкой, надел фетровую шляпу, три раза обмотал вокруг шеи полосатый шарф, взвалил на плечи рюкзак, бросил Кроткому Генриху: «Я увольняюсь!» — и вышел из трактира.
На дворе была тёмная ночь. Пёс быстро зашагал через луг к дороге.
— Этот трактир — никакой не белый свет! — говорил он себе. — На белом свете в почёте великодушие, а не злобная страсть к наказаниям!
Выбравшись на асфальт, Пёс остановился в раздумье, где искать белый свет — налево или направо? Он решил идти налево — тогда ветер дул ему в спину. Потому что ветер в морду он всегда терпеть не мог!
И вот он потрусил по дороге, насвистывая свои девять песенок. Ему было немного жарко в полосатом шарфе из ангорской шерсти — ночи стояли тёплые. Но Пёс носил свой шарф в любую погоду. Потому что этот шарф связала ему жена, и ушло у неё на это четыре года. Она была не особенно проворная вязальщица.
«Если я буду надевать его только в собачий холод, — сказал себе Пёс, получив её подарок, — это будет неуважение к труду моей жены!»
Уже светало, когда дорога привела его в лесок. На обочине Пёс увидел мопед. А в придорожной канаве за мопедом лежал Кабан и сладко похрапывал. Пёс спрыгнул в канаву, ухватился за розовый хвост колечком и крикнул:
— Эй, Кабан!
Кабан вскочил, заморгал, зевнул, протёр глаза, узнал Пса и затрясся всем телом. Он рванулся было бежать, но ничего не вышло: Пёс крепко вцепился в хвост колечком.
— Уважаемый Пёс! — запищал Кабан. — Пожалейте меня, пожалуйста, очень вас прошу!
— Зачем ты это делаешь? — спросил Пёс.
— Ради везения! — ответил Кабан. — Когда я был маленький, мне везло, мама называла меня везунчиком. А как вырос, везение куда-то пропало. Мне ни в чём не везёт, ни в чём! А когда я играю в карты и выигрываю, тогда везёт. Вот.
— Чушь какая, — сказал Пёс. — Тогда бы ты играл честно, раз тебе везение нужно.
— Когда я честно играю, я никогда не выигрываю! Я всегда только проигрываю!
Кабан всхлипнул. По щекам у него потекли крупные слёзы.
Пёс протянул ему носовой платок и выпустил хвост колечком.
Кабан высморкался и продолжал сквозь слёзы:
— А если я выигрываю и никто не замечает, что карты краплёные, это ведь тоже везение, правда?
— Ну и свинья же ты, — пробормотал Пёс.
И тут ему вспомнилась жена — она часто говорила: «До чего же мне повезло с мужем!» И от детей он тоже слышал: «С отцом нам повезло!»
«Наверное, — подумал Пёс, — дружить со мной — это тоже везение? И раз Кабану так хочется везения, почему бы мне не оказать ему услугу?»
— Кабан, — сказал он, — отныне я — твой друг. И тебе со мной повезло и будет везти и дальше! Так что карты тебе больше не нужны.
— Честно? — Кабан снова высморкался и смахнул слёзы с ресниц.
— Честное слово! — Пёс протянул ему правую переднюю лапу.
Кабан улыбнулся и протянул правое переднее копытце. Они обменялись крепкими рукопожатиями, а потом сели на мопед. Договорились, что Пёс будет рулить.
