Сара почувствовала, что капкан сжимается все сильнее.
Да, легко представить, каким ударом для Николаса Торна будет подобная публикация. Заметка о Филе была куда безобиднее, но именно она привела ко второму, почти фатальному инфаркту. Ее собственная карьера тоже окажется под угрозой, но это пустяк в сравнении со здоровьем дяди.
— Что такое жалкие двадцать пять тысяч для девушки, которая скоро унаследует миллионы? Это же капля в море.
— И что, ростовщики — в существование которых, кстати, слабо верится, — не могут подождать? Я получу наследство только в двадцать пять лет, и вы это очень хорошо знаете.
— Или когда выйдете замуж, — лукаво вставил Локвуд. — Я хорошо подготовился к этой беседе.
— И вы сделаете мне предложение, чтобы наложить лапу на мои деньги?
Он был вполне способен на это. У Сары заблестели глаза, и в голосе появились истерические нотки.
— Я не настолько глуп. Если вы соберетесь замуж до двадцати пяти, чтобы ускорить получение наследства, то опекуны должны безоговорочно одобрить ваш выбор. А им не придется копать слишком глубоко, чтобы понять, что в отношении меня это невозможно. Нет. — На его губах появилась злобная ухмылка. — Я никогда не питал иллюзий на этот счет, хотя одно время надеялся ублажать вас до тех пор, пока вы станете достаточно взрослой, чтобы получить наследство, и достаточно свободной, чтобы самой выбирать себе мужа. Но мои чары довольно быстро перестали на вас действовать. Хотя я делал вам предложение, помните? Я заметил, что вы уже не так наивны, и уговаривал, чтобы мы, по всем правилам дамского романа, поженились и сохранили наш брак втайне от ваших надутых родственников. Я ожидал, что ваше сердечко забьется снова. Однако, — он театрально вздохнул, — этого не случилось. Пришлось все обдумать, подсчитать убытки и остановиться на двадцати пяти тысячах. Вы их как-нибудь достанете — с вашими-то доходами.
Он пододвинул к ней счет и встал.
— До скорой встречи, любовь моя. И спасибо за ланч. Я дам о себе знать. Да, кстати, я хотел бы получить деньги через четыре недели. Наличными, пожалуйста.
На следующее утро Сара пришла на работу рано. В конторе было тихо и пустынно.
— Доброе утро, мисс Торн. Сегодня пахнет весной! — весело поприветствовал ее охранник.
Этим ранним утром улицы действительно заливало теплое апрельское солнце, но в сердце ее была зима — ледяная и колючая.
Сара вошла в свой кабинет, машинально повесила пальто в шкаф и расправила лацканы темно-красного костюма. С помощью искусного макияжа ей удалось скрыть бледность осунувшегося после бессонной ночи лица. В глазах читалась решимость.
Она не могла проверить, действительно ли Локвуд запутался в долгах. Но это, в сущности, не имело значения. А вот то, что из-за нее здоровье дяди под угрозой, было реальностью. Какая-нибудь из грязных газетенок с удовольствием опубликует сальные подробности ее отношений с Марком, добив и без того слабого старика. Локвуд был знаком с некоторыми весьма сомнительными персонами в мире прессы, которым было наплевать, что печатать и чью жизнь разбивать, лишь бы газета хорошо продавалась.
Сара села за стол и невидящим взглядом уставилась на его полированную поверхность. Собрать столь крупную сумму в обход опекунов не было никакой возможности, ведь они, разумеется, захотят знать подробности. Впервые в жизни она пожалела об ограничениях, которые отец наложил на свое наследство.
До сих пор ее не интересовала материальная сторона жизни. Она всегда жила в достатке, сначала с родителями, потом с дядей и тетей. Переехав на время учебы в Лондон, Сара убедила опекунов купить маленький дом с террасой в Фулеме, и с тех пор обосновалась там, довольствуясь положенным по завещанию щедрым, но в разумных пределах, доходом. Ей было нечего продать, чтобы выручить сумму, хотя бы отдаленно приближающуюся к той, что требовал Локвуд.
Но если за четыре недели она не найдет деньги, этот мерзавец напечатает свою гнусную ложь. Сара хорошо помнила, к чему привел злобный пасквиль о Филе. Врач предупредил, что с дядей Николасом нужно обращаться крайне осторожно, потому что малейшее волнение может привести к самым серьезным последствиям. Значит, необходимо заплатить Локвуду! Иначе смерть старика будет на ее совести.
Услышав, как щелкнул дверной замок, Сара затаила дыхание. Должно быть, это Бартон, как она и надеялась, пришел рано, задолго до всех остальных. Сейчас лучшее время поговорить с ним.
При виде Дэвида у нее пересохло в горле, и даже заболел живот. Шеф, как всегда, выглядел элегантно. Безукоризненно сшитый темный костюм ловко сидел на его стройной фигуре, белоснежная сорочка выгодно оттеняла загорелое лицо.
Сара встала и решительно расправила плечи. Всю ночь она провела в мучительных поисках выхода из создавшегося положения и, перебрав все возможные варианты, пришла к единственному решению. Так что теперь уж нечего трусить.
Дэвид всегда мог отказать ей. Он не раз говорил «нет» по поводу некоторых сделок. Но, прежде чем дать ответ, этот человек всегда досконально рассматривал проблему, тщательно взвешивая все «за» и «против». Вряд ли он сходу отвергнет ее деловое предложение.
Сделав глубокий вдох, Сара постучала в дверь кабинета кончиками пальцев и вошла. Лицо ее было холодным и спокойным, сердце билось не быстрее, чем обычно, — сказывалась многолетняя привычка подавлять эмоции.
Быстрый взгляд живых ярко-синих глаз и приятная любезная улыбка были ответом на ее краткое приветствие. И, прежде чем Дэвид успел достать из своего черного кожаного кейса бумаги и начать разговор о планах предстоящей работы, Сара выпалила:
— Мистер Бартон… вы женитесь на мне?
2
На какое-то мгновение Саре показалось, что Дэвид откажет ей сразу, не раздумывая. Сначала он словно окаменел, потом призрак улыбки скользнул по его губам и мгновенно исчез.
В кабинете повисло тягостное молчание.
Сара почувствовала, как мурашки побежали по ее телу. Что, если он вообще не ответит ей, как истинный джентльмен, просто проигнорировав бестактный вопрос? Босс мог подумать, что его помощница слегка не в себе, и сделать вид, будто ничего не произошло.
Что ж! В этом случае ей придется повторить свои слова, с мрачной решимостью сказала себе Сара. Она с ужасом ощутила, что у нее вспотели ладони, и медленно облизнула пересохшие губы.
И тут, словно почувствовав ее состояние, Дэвид почти незаметным движением указал ей на кресло. Она села с облегчением — ноги едва держали ее.
В отчаянии глядя на него, Сара молча молила ответить, сказать, что он должен подумать, наконец. Это был ее последний шанс.
Но вдруг какое-то странное, неясное чувство охватило Сару.
— Ну, и?.. — сказал наконец он, не сводя с нее глаз.
Сбитая с толку его неожиданной мягкостью, она покраснела и непонимающе взглянула на него.
