Настроение у него было не ахти какое: подобные заведения были не в его вкусе. Он слыл знатоком хорошей кухни и любил рестораны, где можно удобно расположиться, спокойно поговорить или подумать о чем-то своем. Будучи наполовину итальянцем, Витторио предпочитал заведения, где собираются семьями и где не крутятся женщины сомнительного поведения.
При мысли о женщинах его лицо помрачнело. Мариетта уже переходит все границы приличия в попытке женить его на себе. Ему исполнилось пятнадцать, а ей двадцать два, и она собралась замуж, когда он впервые стал объектом ее сексуальных вожделений.
Нахмурив брови, Витторио наблюдал за Лавинией, стоящей у входа и явно высматривающей кого-то в зале. Она повернула голову, и блеснули ее сочные, ярко накрашенные губы.
У Витторио перехватило дыхание от возбуждения. Что с ним происходит? Эти яркие губы с головой выдавали ее, и ему следовало бы презрительно усмехнуться при взгляде на нее, а он еле сдерживает желание и страсть.
Чувство отвращения к самому себе охватило его. Он конечно же узнал девушку. Это была та самая особа, которая сегодня так рано сбежала с работы. Но тогда на ее лице почти не было косметики. Зато сейчас…
Он неодобрительно смотрел на напомаженные губы и густо подведенные глаза. На ней была короткая, чересчур, по его мнению, короткая, юбка, которая ни капельки не прикрывала стройных, обтянутых черными чулками ног.
На самом деле юбка было до колен, но по настоянию Флоренс ее пришлось подвернуть на поясе.
— Я не могу идти в таком виде! — запротестовала Лавиния.
— Не смеши меня, — строго сказала Флоренс. — В этом нет ничего предосудительного. Посмотри на фотографии шестидесятых годов.
— Когда это было! — возразила Лавиния, пытаясь разубедить Флоренс, но та была непреклонна.
В конце концов пришлось уступить, успокаивая себя тем, что, когда строгой надзирательницы не будет поблизости, можно спустить юбку до прежней длины. Кардиган тоже вызывал у Лавинии ощущение дискомфорта, и, чтобы отвлечься от неприятных мыслей о нем, она теребила пальцами верхнюю пуговицу.
Витторио прищурился, увидев это. Бог мой, да она явно пытается привлечь внимание к своему бюсту! Да, но бюст что надо! Витторио сжал зубы, чтобы обуздать обуревающие его чувства, но понял, что не может отвести от девушки глаз…
Почувствовав, что за ней наблюдают, Лавиния обернулась… и застыла на месте, когда ее ищущий взгляд встретился с жестким взглядом черноволосого незнакомца.
Некоторое время она стояла не двигаясь, словно пораженная громом, — таким сильным оказалось воздействие его мужского начала. Сердце ее бешено застучало, готовое вырваться наружу, во рту пересохло, тело напряглось… Она отчаянно боролась с охватившим ее чувством. Чувством, на которое не имела права.
Это Николас! Этот мужчина может быть только Николасом — в панике подумала она. И ей не следует так реагировать на него. Ведь он — парень Дайанны!
Ни один из находящихся в баре мужчин не отвечал описанию подруги так, как этот. Фантастически привлекательный, сексапильный. И еще на нем должна быть голубая рубашка в тон глаз. Лавиния, не могла разглядеть цвет глаз мужчины в тусклом освещении зала, но во всем остальном описание Дайанны оказалось верным.
Итак, это был Николас — парень ее ближайшей подруги. Неудивительно, что ту беспокоила возможность его измены. За таким мужчиной, женщины наверняка гоняются толпами.
Поразительно, но Дайанна ни словом не обмолвилась о том, что, может быть, было самым главным в Николасе — будучи чертовски привлекательным, он еще излучал властность, граничащую с самоуверенностью. Это сразу же бросилось в глаза, Лавинии, как только она на него взглянула. Это, да еще бесстыжий взгляд самца, сменившийся затем выражением явного неодобрения.
Этот взгляд… Да как он смеет так смотреть на нее! И сразу все сомнения, которые Лавиния испытывала по поводу их затеи, испарились.
Флоренс права, сомневаясь в этом парне. Тем более когда речь идет о мягкой, наивной, почти неземной Дайанне. Лавиния сразу почувствовала к нему недоверие: подруге нужен мужчина, который оценит ее нежность и деликатность. Этот же подавлял своей силой, приводил в трепет. Было что-то отталкивающее и одновременно привлекательное в его облике, и Лавинии оказалось на редкость трудно оторвать от него взгляд.
Но, пыталась она убедить себя, это по тому, что он мне противен. Потому что я раскусила его и поняла, как не далека была от истины умудренная опытом старшая приятельница, придумав весь этот план.
Лавиния глубоко вдохнула, вспоминая то, что прочла в статье, которую ей подсунула Флоренс. Тогда она пришла в ужас, увидев, на что готовы девушки из агентства, чтобы привлечь мужчину, — от грубой лести до откровенного предложения своего тела.
Но этот, должно быть, привык к тому, что женщины, даже весьма привлекательные, бросаются ему на шею. «У него было столько девушек до того, как мы познакомились», — вспомнила она слова подруги.
Наверняка так оно и было. Дайанна милая женщина, и Лавиния относилась к ней снежностью, но, несмотря на это, должна была признать, что подруга не обладает тем блеском, который мог бы привлечь этого парня. Впрочем, вполне возможно, что ему понравились в Дайанне как раз застенчивость и домовитость. Если, конечно, он любит ее… Именно это сейчас и предстояло выяснить.
С решительным видом, готовая к предстоящей схватке, Лавиния двинулась навстречу человеку, которого считала неверным возлюбленным своей подруги.
Витторио наблюдал за ней со смешанным чувством любопытства и неодобрения. Она явно шла к нему. Он не сомневался в этом так же, как и в том, что высокомерие, с которым незнакомка игнорировала обращенные на нее призывные взгляды мужчин, будто бы не замечая их, — всего лишь холодный расчет. Кстати, как и расстегнутые пуговицы кардигана.
Он не мог ошибиться. Витторио знал этот тип женщин.
— О, простите! — воскликнула Лавиния после того, как «случайно» спотыкнулась и чуть не упала на него.
Выпрямившись, она встала рядом с ним у стойки бара, улыбнулась чуть виновато и попыталась прижаться к нему, так что этот. Надо же, а ведь сначала она подумала, что Дайанна преувеличивает привлекательность своего избранника, что в ней просто говорит влюбленная женщина. Витторио почувствовал ее запах. Не духов, цветочных и неожиданно легких, а именно ее запах — нежный, медовый, эротически возбуждающий.
Следуя наставлениям Флоренс, Лавиния, превозмогая себя, старалась держаться как можно непринужденней.
Витторио хотел отстраниться от нее, но в баре было так тесно, что это оказалось невозможным. Поэтому он лишь холодно спросил:
— Простите, мы знакомы?
Его голос и манера поведения недвусмысленно давали понять, что ему известно, что у Лавинии на уме. Хотя он никак не мог взять в толк, что заставляет эту женщину шататься по барам и выискивать там мужчин. Впрочем, его собственный опыт свидетельствовал: некоторые женщины за деньги готовы на все, и с любым мужчиной.
