От автора: 31 июля 2010 года я выложила на суд публики первую главу «Посланника ангела». Я и предположить не могла тогда, во ЧТО это выльется. Сегодня, спустя девять лет (10 лет спустя мне Дюма не позволил!) я представляю читателям историю младшей дочери Дмитрия и Дарья - Катерины. Закрываю, так сказать, гештальт. Волнуюсь? Честно - очень. Почти как тогда, девять лет назад. Или, возможно, сильнее. Теперь мне есть что терять.
Ахтунги.
Первое. #типичнаяволкова. Обычной мой СЛР. Нелинейный, с дугами, арками, темпоритмами и прочей архитектоникой (зачоркнуто) дребеденью. Порой мне кажется, что я занята неблагодарным и безнадежным делом - расширить жанр ЛР до рамок таки литературы. Люблю безнадежные занятия, знаете ли.
Второе. Рейтинг 18+ за дело. Ясно-понятно какое. Вообще не понимаю, откуда у Димочки такая бесстыжая дщерь.
Третье. При этом роман считаю легким - во всех смыслах. В том числе и для себя. Писать про Тихомировых - это как надеть удобные домашние тапочки. И, кстати, четвертое.
Четвертое. Димочка тут будет перфектный. Даже перфектнее Стасяна в «Мандаринке», имхо
Пятое. А все, собственно. Читаем. А, нет. Про героя скажу. Редкий... хм... тип. Этакий гибрид Малыша и Баса. И что-то есть в нем неуловимо-тиново. Вот такой вот... красавчик. Кстати, совсем не. Если вдруг кто любит только про мачо - так вот, не он.
А, и еще. Пятое с плюсом. В каком-то смысле это сказка. Я практикующий сказкотерапевт, если вдруг кто не знает или забыл. А, как известно, сказка ложь, да в ней намек.
Цитаты к главам взяты из фильма «Белое солнце пустыни». Когда-то я придумала этот прием для «Из Парижа с любовью», потом повторила в «Малыш, который живет под крышей». И снова вернулась к нему, хотя повторяться не люблю.
Буду признательна - очень! - поддержке лайками, комментариями и распространению информации о романе.
Пролог. Ну что же мне, всю жизнь по этой пустыне мотаться?!
Канада? А что - Ка-на-да? Ску-ко-та. Негде развернуться. И скандал с порно-студией вышел какой-то вялый. Зато сослали.
В Мексику. Уже веселее.
А что - Мексика? Жарко. Сомбреро. Текила. Тамалес. Семьдесят тысяч километров на адометре «рамиреза».
- Что ты там ищешь, в мексиканской глубинке?! Приключений?! Наркобаронов?!
- Наркотики на севере, на границе с США. А я еду на юг.
Но приключения нашел. Зато сослали. В Африку. Наконец-то настоящее дело!
А что Африка? А Африка - это Африка. Здесь жили предки Пушкина, между прочим. Вот на этой самой реке, кстати. По ней же, кстати, проходит граница между взрывным и фрикативным «з». А сколько здесь диалектов... Консул? Ну и что, что консул? Границы? Да плевать я на них хотел. Вы же знаете, как тут границы чертили. А у меня мечта. Давняя.
*
Кто-то открывает новое, совершенно новое. А кто-то идет проверенными, проторенными тропами. Катерина Тихомирова была из числа последних. И в Африку подалась по стопам старшего товарища, друга семьи Николая Самойлова. И плевать, что на это сказал папа. Папа красноречив, Катерина - упряма. И вот она здесь.
И зря.
Страшно. Жарко. И снова страшно.
Но поздно праздновать труса. И надо держать лицо и экзамен на взрослость и профпригодность. И, как назло, вдруг все меняется в этом и без того нестабильном мире. Звучат выстрелы. Потом хуже - взрывы. А потом происходит самое страшное. На госпиталь совершается налет и вот - ты в плену.
В аду.
*
- Коль, а тебя зачем в Африку понесло?
- Швейцера обчитался.
- А он туда зачем подался?
- Я так и не понял, - после паузы растерянно улыбнулся Николай. - Знаешь, нам на хирургии рассказывали... может, вам тоже... про одного именитого кардиохирурга, у которого были феноменальные показатели выживаемости после операции на дуге аорты. Когда его спросили коллеги в кулуарах одного форума, в чем секрет, он ответил так: «Поезжайте в Африку, зарежьте там пятьсот человек на операционном столе - и вы тоже научитесь».
За столиком в кафе повисло молчание.
- Ты за этим поехал? - тихо и после паузы спросила Катерина.
- Каждый, Кать, едет за своим, - вздохнул Ник. - Зовет что-то - и едешь. И только на месте понимаешь - зачем.
*
- Скажите, вы дурак?
- Самый настоящий, - кивнул Кир, застегивая рубашку. - Знаете, как в сказках рассказывают: было у отца три сына, старший умный был детина, средний был и так, и сяк, младший вовсе был... как я. Я младший из трех сыновей. Чистопородный дурак.
Доктор какое-то время сверлил его красными слезящимися глазами, а потом со вздохом отодвинул снимок.
- Говорят, дуракам везет. Вы могли ослепнуть. Оглохнуть. Остаться с обездвиженной рукой, ногой или стать импотентом. А у вас... - врач покачал головой. - В рубашке родились - если такие мизерные последствия контузии.
- Контузии? - нахмурился Кирилл.
- Голубчик, вы же оказались в непосредственной близости от взрыва. Самая настоящая контузия.
- Значит, я теперь дурак не только по фольклорным признакам, но и по медицинским, - вздохнул Кир.
*
Жила-была девочка. Хорошая девочка из хорошей семьи, папа-мама - любят, холят, берегут. Сестра старшая - умница, красавица, пример. Пошла девочка по стопам мамы, профессия благородная - врач.
А понесло хорошую девочку в Африку. А ведь, как известно, не ходите дети в Африку гулять, в Африке акулы, в Африке гориллы, в Африке сложная политическая обстановка. И очень много оружия.
*
Ничего не помнила. Ни как брали штурмом госпиталь, ни как тащили, ни как ехали - ведь ехали куда-то же?
Память включилась, когда толкнули вниз. Куда-то под землю. И паника, и сопротивление, и крик.
Бесполезно.
Толчок в спину, ступени пересчитала коленями, пальцами, ребрами, головой.
И потом, в кромешной темноте, ощупывала себя, всхлипывая и причитая.
Папа, что же будет с папой....
А потом - истерика. Кто ее тут может оценить? Некому. И рыдала, с чувством, взахлеб, вспоминая коллег, университет, папу, Москву. Потом свернулась клубочком, прижалась к стене спиной, затихла.
И тут из темноты раздался голос, спросивший на чистом русском.
- Девушка, вы закончили?
Послание первое. И поскольку, может статься, в песках этих лягу навечно, с непривычки вроде бы даже грустно.
Она даже не взвизгнула. Ни на что уже эмоций не осталось.
