– Пообещай, что не скажешь ни твоей, ни моей маме?
– Честное слово, буду молчать, как камбала!
Мы расхохотались. Отсмеявшись, я подробно поведала о своемночном приключении.
– Здорово! Как в настоящем детективе! – спокойнопроговорила Вирве. – А вдруг с этой женщиной что-то случилось?
– Не хочется про это думать, – протянула Мотька. –Я считаю, завтра надо опять пойти на вокзал в то же время. Вдруг этаженщина сегодня почему-то не смогла прийти и придет завтра? Может такое быть?
– Вполне! – согласилась я. Мне эта идея понравилась.
– А завтра не придет, пойдем послезавтра, –развивала Мотькину мысль Вирве.
– Это что же – каждый день туда таскаться? Жалковремени! – сказала я.
– Ладно, поживем – увидим, может, она завтрапоявится, – подвела итог Матильда. – А куда мы сейчас?
– Поехали в Пирита, купаться! – предложила я.
– Пошли лучше пешком, – сказала Вирве, – тут нетак уж далеко, а идти вдоль моря очень приятно.
И мы отправились пешком в Пирита, где сначала показалиМотьке живописные развалины монастыря Св. Биргитты.
– Ой, а ведь я где-то уже это видела! – кричала Мотька,прыгая по камням. – А, знаю, вспомнила! Недавно старый фильмпоказывали – «Последняя реликвия»! Кайф!
Потом мы пошли на пляж.
– Море! Как я люблю море! Жила-жила, моря не видела, а тутуже второе – сначала Средиземное, а теперь Балтийское! Ой, какоехолодное! – верещала Матильда.
– Это по сравнению со Средиземным, – усмехнуласьВирве, – а так очень даже ничего – 20 градусов вода!
– А глубина когда-нибудь будет? – спросиланетерпеливая Мотька. – А то идем-идем, и все по колено. Теперь японимаю – пьяному Балтийское море по колено!
Мы долго плескались, затем прилежно загорали подруководством Вирве. Здесь, в Эстонии, каждый солнечный луч на вес золота, истоит солнцу выглянуть, как все жители устремляются на пляж. Потом Вирвесказала:
– А сейчас я поведу вас в кафе, мама велела угоститьвас венскими булочками.
– Венскими? – удивилась я. – Это что-то новое!Раньше я любила московские. Они теперь есть?
– Московские? Нет, я таких не знаю.
Мы пришли в продуктовый магазин, Вирве провела нас череззал, мимо витрин с рыбой и колбасой, мимо полок с конфетами и печеньем, кдвери, войдя в которую мы ахнули. Небольшое, на несколько столиков, кафе. Ночего только нет на витрине! Булочки, пирожки, пирожные, торты, печенье,крендели. Глаза разбегаются.
– Ой, вот московские булочки! – узнала я старыхзнакомых среди великолепного разнообразия.
– А, теперь они называются просто булочки с кремом! –сказала Вирве. – Выбирайте себе по две любых, мама так велела.
– Я хочу вон ту, с фруктами! – сразу определилаМотька.
– Это и есть венская булочка!
– Да? – обрадовалась Мотька. – Вот что значитдедуктивное мышление! Это вкусно?
– Не то слово! Что вы хотите, кофе или чай?
Мы выбрали чай. Венские булочки совершенно затмили бывшиемосковские. Чуть-чуть теста, свежие фрукты – дольки киви, персика имандарина, а под этим заварной крем – с ума сойти.
– В жизни ничего вкуснее не ела! – простоналаМотька.
– Да, полный кекс! – подтвердила я.
– Кекс? – удивилась Вирве. – Ты больше любишькекс?
– Нет, – со смехом объяснила Мотька, облизываяперемазанные кремом пальцы, – кекс – значит: класс, улет, кайф.
– Кайф и класс я понимаю, а улет… хотя нет, это я тожепонимаю. Так вкусно, что можно улететь?
Глава IV. Сколько лет, сколько зим!
Вечером в Русском драматическом театре должен состоятьсяпервый мамин концерт. Она страшно волнуется, хотя все билеты проданы. Клараговорит, что сейчас в Таллине это бывает не часто.
– Ася, а ты почему не поешь? – спрашивает Вирве. –Дед у тебя великий певец, мама, хоть и драматическая актриса, тоже прекраснопоет, а ты?
– На мне природа отдыхает! Я в актрисы не собираюсь, ябуду адвокатом, так что петь мне ни к чему. Актрисой у нас Матильда будет, мамаговорит, у нее большие способности. А ты кем хочешь быть?
– Я? Тоже адвокатом, но не думай, что я это у тебя слямзила,я хочу быть как Джулия Уэйнрайт!
– И Аська как Джулия Уэйнрайт! – в восторгезакричала Мотька.
– А вы знаете, к нам недавно Мейсон приезжал.
– Как?
– Ну, артист, Лейн Дэвис, он давал концерты, пел. У наснарод с ума сходил, хотя, по-моему, он поет не очень хорошо.
Наконец мы нарядились к концерту и решили отправиться втеатр пешком. Клара придет попозже. По дороге мы рассказывали Вирве, как моейбудущей коллеге, про наше сыскное бюро «Квартет».
– Вот здорово! – восторгалась Вирве. – У насникого на такое не раскачаешь. А если я на каникулы в Москву приеду, выменя к себе примете?
– Если в тот момент будет какое-то дело, конечно, –сказала я. – Только ты маме своей про это не рассказывай.
– Что я, дура?
Тем временем мы дошли до Русского театра, что находится наплощади Свободы, раньше она называлась площадью Победы.
У театра толпился народ.
– Аська, смотри! – дернула меня за рукав Матильда.
Я посмотрела туда, куда она указывала, и увидела тогосамого мужчину, который в поезде искал женщину с полукруглой сумкой.
– Это он? – спросила Мотька.
– Он, точно!
– Кто это, кто? – заинтересовалась Вирве.
Мы объяснили ей, кто этот человек.
– А может, он ее убил? – предположилаВирве. – По-моему, надо за ним последить!
– Да, но как? Ведь после концерта мама нас не отпустит…
– Что-нибудь придумаем! – загорелась Вирве. –Нельзя его упускать, вдруг он нас выведет на ту женщину?
– А может, все наоборот? – вдруг осенило меня.
– То есть?
– Может, эта женщина – преступница, а он сыщик? Разветак не бывает?
– Вообще-то бывает все, – согласилась Матильда, –но, даже если он сыщик, надо последить за ним, чтобы разобраться. Другого путиу нас все равно нет.
– В самом крайнем случае я скажу, что у меня головаразболелась, – сказала Вирве, – а у Таты ведь еще один концерт будет,тогда и послушаю.
Тем временем наш подопечный предъявил билет и вошел в театр.Значит, он просто мамин поклонник. Ведь если он сыщик и пришел что-то здесьразнюхивать, то, скорее всего, вошел бы со служебного входа или предъявил своеудостоверение.
