Эстонские деньги – кроны. Красивые, с портретамиписателей.
И вот наконец мы выходим из дому вдвоем. Я решиладо поры ничего не говорить Матильде о женщине из поезда и о таинственной папке.Пусть пока спокойно наслаждается Таллином. А сама я чувствую себя такойвзрослой – еще бы, я показываю любимой подружке дивный город, который, какмне кажется, хорошо знаю.
Пока мы шли к гостинице, все настоящие красоты Таллина былидалеко впереди, но вот мы свернули вправо и увидели мои любимые ворота Виру сбашенками, крытыми красной черепицей.
– Ой, какая прелесть! – воскликнула Мотька. –Какие ворота! А цветы! Спятить можно!
Действительно, слева торговали цветами. Чего только тут небыло! Удивительной красоты букеты и букетики, украшенные кружевной травкой.Глаз не оторвать!
– Аська, а что такое «Виру»?
– Виру? Не знаю. Я привыкла, Виру и Виру, а что этотакое, спросим потом у Клары.
Мы пришли на Ратушную площадь. Мотька только тихо охала.
Ратушная площадь очень изменилась. Теперь на ней быломножество уличных кафе с сине-белыми и красно-белыми зонтиками.
– Аська, посидим?
– Посидим.
Мы взяли бутылочку эстонского лимонада «Келлуке», который япомнила с детства.
– Вкусно! Как «Спрайт», только еще лучше! – восхищаласьМотька.
– Смотри, Матильда, видишь на Ратуше фигурку? Это флюгерСтарый Тоомас. Он охраняет Таллин, показывает, с какой стороны подбираетсявраг. Ладно, пойдем дальше. Смотри, это Сайякяэк, значит, Булочный проход.
– Ой, какой домик! Игрушечка, – хлопает в ладошиМотька.
Я долго водила Матильду по своим любимым местам наВышгороде и в Нижнем городе, и в результате она по уши влюбилась в Таллин.
– До чего же красивый город, и уютный какой! А ты,Аська, неужели все с девяти лет помнишь?
– Сама удивляюсь! Вроде бы не вспоминала совсем, а какпопала сюда, так все и всплыло в памяти.
Наконец, уже едва волоча ноги, мы сели в крохотномдворике-кафе на улице Пикк-Ялг, что значит Длинная нога.
– А мороженое тут неинтересное, как в Москве, –разочарованно протянула Матильда.
И тут я вдруг сообразила, что должна сейчас рассказатьМатильде о таинственной женщине, ведь еще неизвестно, когда нам удастся побыть вдвоем.
– Моть, послушай! – начала я.
– Ох, Аська, что за улица, с ума сойти, какая старина!
– Матильда, отложи свои восторги на потом, дело есть!
– Дело? – встрепенулась Мотька. – Какое дело?Откуда?
И я рассказала Матильде о ночном разговоре и о папке.
– Ты сдурела? На всю голову? – накинулась на меняподружка. – Почем ты знаешь, может, она шпионка?
– Может, и шпионка, – легко согласилась я. – Ночто же мне было делать? Она так меня умоляла. И потом, я отдам ей завтраэту папку, и дело с концом.
– А где ты с ней встречаешься?
– На вокзале, в двенадцать часов.
– Я пойду с тобой.
– Она может испугаться и не подойти.
– А я в сторонке постою, понаблюдаю.
На том и порешили.
Глава III. Класс! Улет! Кайф!
На следующий день Клара, покормив нас завтраком, спросила:
– Ну, девочки, какие у вас на сегодня планы? Я, к сожалению,не смогу с вами пойти, но Вирве покажет вам все, что вы захотите, она отличнознает город.
– Мне нужно на вокзал, – заявила я.
– Зачем? – удивилась Клара.
– У меня там встреча с одной знакомой в двенадцатьчасов, а потом хорошо бы на море поехать.
– Вирве, детка, отвезешь девочек в Пирита?
– Отвезу, конечно.
К счастью, Клара ничуть не удивилась тому, что явстречаюсь с кем-то на вокзале, но маме лучше бы об этом не знать. Может,попросить Клару не говорить маме? Нет, так только хуже будет, она сразу что-тозаподозрит.
– Матильда, – прошептала я, когда мы на минуту осталисьодни, – я пойду одна на вокзал, а ты пока отвлечешь Вирве. Незачем ее вэто вовлекать.
– Наверное, ты права. Очень уж она малахольная.
– Эстонское хладнокровие, – объяснила я.
Встреча на вокзале теперь была вполне легальной, и кдвенадцати часам я на трамвае отправилась туда, а Мотька с Вирве решили покапогулять в Кадриорге.
Без пяти двенадцать с папкой в руках я уже входила в залпредварительной продажи билетов. Работали только две кассы, и у каждой стоялаочередь человек по десять. Я села на кожаный диван и стала ждать.Я пришла раньше времени, неудивительно, что женщины еще нет. Она непоявилась и в двенадцать, и в четверть первого. Как же быть? А вдруг онавообще не придет? Я решила ждать ее до часу. Но она не пришла и в час.И только тогда я позволила себе заглянуть в таинственную папку. Но ничегоинтересного там не было. Только какие-то документы. «Наверное, оченьважные, – подумала я. – Женщина так волновалась… Значит, с нею что-тослучилось, раз она не пришла на встречу». Я решила подождать еще полчаса,но напрасно. Она не пришла.
Я опять села на трамвай и поехала в Кадриорг. Мотька иВирве давно уже ждут меня у «Русалки». И наверняка волнуются. Хорошо, чтов Таллине расстояния небольшие, и вскоре я уже подбегала к назначенному месту.«Русалкой» здесь называется памятник погибшему в конце XIX века кораблюроссийского флота «Русалка». Он стоит на берегу моря, и там постоянно толкутсятуристы.
Мотька еще издали заметила меня.
– Ну, что? – подскочила она ко мне.
– Ничего, она не пришла.
– И что же теперь делать?
– Ума не приложу.
– Да что такое? – спросила подоспевшая Вирве. –У вас какие-то тайны, да?
– Никакие не тайны, просто женщина, которой я должна былаотдать папку, не пришла, а где ее искать, я понятия не имею.
– А что за папка? – заинтересовалась Вирве.
– Не знаю, там какие-то документы, я их не изучала, толькоглянула.
– Можно посмотреть? – спросила она.
– Конечно, посмотри! – я протянула ей папку.
Вирве села на скамейку и раскрыла папку.
– Ну, и что ты там высмотрела? – полюбопытствовалаМотька спустя три минуты.
– Ничего, – отвечала Вирве, – тоска какая-то.А кому ты должна была ее отдать? Ты знаешь эту женщину?
Мы с Мотькой переглянулись. Кажется, Вирве не из болтливых.
