В гробу я видал такие знакомства.
— Что это с ним? — слышу за спиной недоумевающий шепот.
— Макс придурок. Не обращай внимания. Слушай, Вань, а хочешь закажем что-нибудь?
Глава 2
Варвара
— Варюх, офигеть, выглядишь полный отпад. — Эдик оторопело замирает, топчась на дырявом коврике в крошечной прихожей. Глаза горят, охреневший взгляд недоверчиво шарит по моему телу. — Колись, Богданова, где ты раньше такие ноги прятала? А ну-ка повернись.
— Да ну тебя, Круглов. Какой там отпад. Ничего особенного, — небрежно фыркаю я, еще раз крутанувшись перед зеркалом. В целом, и правда неплохо. Подол бы подлиннее, и вырез поскромнее, а то, как сказала бы наша подъездная сплетница баба Нюра: «вся срамота наружу».
— Как это ничего особенного! — вопит раздухаренный Эдик. — У тебя оказывается сиськи есть. И задница!
— Да не ори ты, мать разбудишь. Если проснется, сам знает, что будет, — шикнув на Круглова, с опаской оглядываюсь на плотно закрытую дверь в комнату. Взгляд привычно цепляется за держащуюся на добром слове ручку и облупившуюся краску. Хоть круглосуточно драй эту халупу, а все равно выглядит, как бомжацкий притон. Ремонт нужен, и не косметический, менять нужно все, включая сантехнику. Но сначала мать от алкоголизма вылечить, иначе, хоть упахайся на трех работах, толку не выйдет. Она со своими собутыльниками за один месяц все труды насмарку пустит.
— Не ссы, не разбужу. Тетя Ира обычно в это время уже в дрова.
— А вот и нет. Мама на собеседование днем ходила. Прилегла отдохнуть, — зачем-то ляпаю я.
— Ага, мне то хоть не заливай, — гогочет Круглов. А мне обидно до жути. Жалко ему, что ли сделать вид, что поверил? — Батя видел, куда она шла с утра пораньше. В супермаркет за углом. Лучше скажи, ты ей опять на бутылку дала?
— Она сама взяла, нашла мою нычку и выгребла под чистую, — признаюсь, как на духу. В носу щиплет, глаза печет. Все, сейчас точно разревусь. Ну кто его за язык тянул?
— Ладно, Варюх, не вешай нос. — Ободряюще обнимает меня Круглов.
Вообще-то он парень хороший, простой, свой в доску. Дружим с ним со школы. Его батя раньше к моей матери шары подкатывал. Они даже сожительствовали одно время вместе, пока мать не начала в пьяные загулы уходить. Он на вахту, а она в запой. Какой мужик выдержит?
— Ты только не реви, Богданова. Прорвемся. Мы тебе сегодня самого крутого мужика отхватим. Он одним махом все твои проблемы решит. С таким-то зачетным попцом ты их всех там наповал… — не сдержавшись, парень протягивает руку, чтобы пощупать впечатлившую его задницу, за что ему тут же прилетает по загребущей лапе.
— Эй, я же по-дружески. По-соседски. — обиженно лопочет Круглов, потирая отбитую конечность. — Рука у тебя тяжелая, Варь.
— А не хрен распускать, — показав парню язык, одергиваю подол пурпурного платья, едва прикрывающего пятую точку, а тот, зараза, так и норовит снова задраться. — Точно не слишком?
— Точно! — энергично кивает Эдик и откровенно пялится, просто жрет глазами. Похабно еще так. Аж не по себе. — Фигурка у тебя просто огонь. Эх, знал бы, что ты под своими мешковатыми джинсами и футболками прячешь… — мечтательно присвистнув, от греха подальше прячет руки в карманы светло-зеленых брюк, а в глазах вселенская тоска. — Может, ну его, Варь? Подождешь, пока я разбогатею?
— Эдь, ты чего? Я тебя, как брата люблю. Мне твоих денег даром не надо.
— А этих богатых прынцов любить, значит, собралась? — набычившись, мрачно бросает парень.
— Вот дурак, — щелкнув его по носу, смеюсь я. — Кака така любоф. Я денежный мешок ищу. Не могу я и дальше в том гадюшнике прозябать. Это ты парень, тебе не страшно, а я вчера едва ноги унесла. Мать снова толпу алкашей привела. Пришлось до утра у бабы Нюры отсиживаться. А если бы она дверь не открыла?
— Ко мне бы пришла, — хмурит брови Круглов.
Знаю, что переживает, но мне от этого не легче. Нервы и силы давно на исходе. Сколько еще вытяну в таком режиме? Главное, хоть надорвись, а впереди никакого просвета. Не выбраться мне отсюда в одиночку. Толчок нужен, поддержка, и не моральная. Хотя бы на первое время.
— В общем, надоело мне так, Эдь. Не могу. Она ни жить, ни учиться не дает. Все, что заработаю, пропивает. Мужики еще эти помойные. Дома вонь не продохнуть. Надеялась, в общежитие свалю, но с институтом в этом году пролетела, а до следующего еще дожить надо.
— Да, все, все. Понял я. Не дурак. Из кожи вон вылезу, а достану тебе сегодня прынца.
— Прынца не надо, Эдь. Можно просто с баблом, жилплощадью и не урода? — прыснув от смеха, спрашиваю я.
Круглов тоже ржет, как ненормальный. А на деле не весело ни мне, ни ему. Нервное это. От безысходности. Оба понимаем, что ничего из этой вечеринки может не выгореть. И богатые мужики к ногам принцесс из Щелково просто так штабелями не падают. Да я и сама, если честно в содержанки не рвусь. Не потяну я эту роль, ни морально, ни принципиально, ни внешне. Вообще, никак. Не с луны свалилась, вижу, каких девушек богатые мужики в ресторанах выгуливают. А у меня ни воспитания, ни манер, но зато полы и тачки драить до блеска умею. Но даже, чтобы эти умения повыгоднее продать связи нужны. Мне бы в дом зажиточный устроиться поломойкой с проживанием, зарекомендовать себя с хорошей стороны, и глядишь, пошло бы дело.
А что? На аренду квартиры и проезд тратиться не надо, прислугу богатеи кормят задарма, а в свободное время сиди себе учебники штудируй. Вариант со всех сторон идеальный, и я пробовала через агентство подыскать что-то подобное, но не берут, ироды. Даже толчки мыть за буржуями рекомендации и опыт требуют. А еще возраст постарше и рожу пострашнее, чтобы богатеньких папиков не совращала.
— Маринка сказала, что в этом платье в какой-то суперкрутой клуб ходила. И ничего, пропустили, — резко приуныв, снова смотрю на свое отражение и никак не могу понять, что именно меня смущает. Может, цвет?
— Но я-то по приглашению. Так что не очкуй, мелкотня, никакого дресс-кода. Держись за меня. Не пропадаешь. С причёской только беда. — Встав у меня за спиной, Эдик с досадой трогает мои роскошные розовые кудряшки, на которые я полдня потратила. Вздыхает еще так горестно.
Знаток хренов. Понимал бы чего в женской красоте. Хотя он как раз понимает. Работа у него такая. Эдька Круглов — театральный гример и парикмахер. Его от училища
