мне отсюда уйти, — требую я.
Нейт прыскает от смеха.
— Ты такая глупенькая и наивненькая девочка, — почти щебечет он. — Это даже умиляет с какой-то стороны.
— Знаешь, что с тобой сделает полиция, если вдруг они узнают, что ты меня тут держал? — Я злюсь, повышаю голос, хотя бы так пытаясь достучаться до него. — Мой дядя – полицейский. Его все уважают.
В ответ Нейт цокает, глупо ухмыляясь, словно я сказала что-то весёлое. А потом он вдруг тянется к карману светлых джинс и достаёт нечто вроде карточки. Я вдруг припоминаю, что что-то похожее уже видела в доме Гая пару месяцев назад. Тогда, правда, она была золотистого цвета и украшена какими-то узорами, а у Нейта — чёрная с серебристыми тиснениями.
— Вот эта штучка полностью меня защищает, крошка, — уверенно выговаривает он. — Так что мне совершенно не за чем бояться твоего дядюшки.
— Что это?
— Гай захочет – расскажет сам. — Нейт убирает карточку обратно. — Я боюсь даже пикнуть чего лишнего. Прости.
Снова тайны, недосказанности, обман и издевательства надо мной.
— Это вы убили охранника моего общежития? — спрашиваю я, не терпя долгой тишины в комнате. Мне кажется, это очень разумный вопрос.
Он быстро отвечает:
— Его грохнул Зайд.
— Зайд? — недоумеваю я.
Нейт бьёт себя ладонью по лбу, громко восклицая:
— Оу, да, точно! Я и забыл, что тебе он известен как Зак и одновременно Скотт. Зайд у нас любитель менять имена. Придурок думает, что таким образом его сложнее будет поймать. — Не успеваю я выдать хотя бы едва слышное удивление, как парень продолжает: — Нужно было как-то запихнуть тебя домой. Как бы пробраться и грохнуть тебя в твоей же комнате куда легче, чем таскаться по универу, ведь так? Мы с Гаем отвалили нехило так баблишек вашему декану, чтобы она не обращала внимания на двух новеньких «студентов». Я должен был следить за общей ситуацией, не подпускать лишних, пока Гай пудрил тебе мозги.
У меня всё падает вниз. Все они были в сговоре. Видать, Зак... вернее, Зайд, встречаясь с моей лучшей подругой, исполнял лишь свою часть задания. Я была буквально окружена людьми, пытавшимися меня убить...
По коже проходится холодок, а к горлу снова поднимается комок размером с булыжник, из-за которого мне вдруг стало сложно дышать.
— Не смотри на меня так, — хмурится Нейт. — Я лишь выполнял свою работу. А знаешь, что предусмотрено членам Могильных карт за отказ от задания или предательство?
— Так ты тоже...
— Ага. Я тоже у них работаю. Люди Вистана подобрали меня на улице, когда мне было тринадцать. — Горько улыбаясь, он добавляет: — Как думаешь, какой выбор остаётся у сироты, вынужденного жить на улице?
Вытеснив из души едва показавшееся желание его пожалеть, я сохраняю невозмутимость на лице и почти грубо говорю:
— Но в итоге ты сидишь здесь и помогаешь мне. Видать, тебя не совсем пугает перспектива быть наказанным ими.
Нейт молчит несколько секунд, потом поднимает на меня заметно погрустневший взгляд голубых глаз и отвечает:
— Ну а что мне оставалось делать? Ради своих друзей я готов на всё. Мы ведь все одна семья.
Я вспоминаю рассказ Гая. Оказалось, не всё из сказанного им было ложью. Про друзей и их близкие отношения он говорил правду. Нейт боится Могильных карт, но идёт на риск ради друга. В другом случае я бы растаяла, растроганная, но сейчас другая ситуация.
— Ты хочешь меня как-то задобрить? — Мой голос звучит очень резко. Я всё ещё зла, хоть его рассказ и попытался успокоить душу. — Ты согласился находиться в стороне. Помогать Гаю убить меня. Вы все просто согласились врать мне в лицо, а затем воткнуть нож в спину ради денег. Ради бумажек.
Парень меняется в лице, мрачнеет и вдруг встаёт, смотря на меня с какой-то жалостью. Нейт обычно всегда улыбается, но сейчас выглядит очень опечаленным.
— Слушай, Лина, — начинает он, сменив свой обычно весёлый тон на более нейтральный и тихий, — я не хотел всего этого. Я думал, что просто поучаствую в этом пару дней и забуду, и мне не придётся знакомиться с тобой ближе. Но Гай... Чёрт! Он втюрился в тебя, как какой-то подросток! Вот кто мог предвидеть нечто подобное, а? Он же Кровавый принц! Гроза криминального мира! Его все боятся!
Я ни капли ему не верю, сохраняя прежнее хладнокровие. Доверять человеку, помогавшему другому меня убить, невозможно. При подобных-то обстоятельствах.
Резко встаю и хватаюсь за голову, едва ли не чувствуя, как она медленно разрывается изнутри. На меня свалилось слишком много информации всего за один день, и мозг находится в состоянии шока, неспособный отфильтровать полученные данные.
Я нахожу часы, висящие на стене. Уже через полчаса моя семья придёт меня будить и обнаружит, что их любимой дочери нет в постели. Я уже вижу ужас на лице мамы, нервные шаги отца, звонки в полицию, вызов Джозефа... Но всё это не будет иметь смысла.
— Я могу предупредить родителей? — спрашиваю я.
Нейт издаёт смешок.
— Нет. Прости, крошка, но никаких звонков отсюда. Это пока единственное место, благодаря которому ты ещё жива. Нельзя высовываться.
— Мои родители поднимут на уши весь Сиэтл. — Хочу, чтобы моя угроза звучала грозно, но понимаю, как она вместо этого глупа. — Они будут искать меня везде.
— Ну, Вистану, поверь, хватит денежек, чтобы всех утихомирить, и твоими поисками займутся лишь Могильные карты... — Нейт заглядывает наружу, отодвинув край штор. — Если, конечно, ситуация не усугубится настолько, что искать тебя начнёт и полиция, но доставят не домой в тёплую кроватку, а прямиком в поместье Харкнессов.
В окно вдруг бьётся свет от фар, а потом и до ушей доносится шум автомобиля, приближающегося к домику. У меня замирает сердце от страха, хоть я и никогда этого бы не признала.
— Оставайся на месте, — бросает мне Нейт.
Он залезает рукой себе в заднюю часть джинс, и я в ещё большем ужасе округляю глаза, смотря на пистолет, который он достаёт. Видеть оружие, предназначенное для убийства людей, не вошло ещё в привычку даже после того, как я уже видела такой же пистолет у Гая.
— Что ты...
— Тихо, крошка. Я просто проверю, кто это.
Нейт внимательнее приглядывается к тому, как к домику подъезжает
