ей расскажу. — Он вновь прожигает меня своим пристальным взглядом, не осмеливается приблизиться или коснуться меня. — Ты должна сейчас внимательно выслушать меня. В твоей жизни не было ситуации серьёзней, в этом я уверен. — Он делает паузу. — Мой отец — Вистан Харкнесс. Думаю, ты успела разузнать хоть что-нибудь о нём, раз в курсе об убийствах, которые я учинял. Да, всё так. Я убивал и убиваю людей по сей день, не собираюсь скрывать. — Гай так легко выдаёт мне эти слова, будто в какой-то мере даже гордится этим фактом. Я сглатываю. — Мой отец – глава английской мафии Могильные карты, и он куда страшнее и меня, и всех членов организации вместе взятых. Прямо сейчас они думают, что по его приказу дочка Джереми Норвуда мертва, что я убил тебя. Но среди некоторых из них появились сомнения. Ты должна побыть вдали от своих родителей какое-то время, пока всё не уляжется.
Всё ещё не нахожу слов, чтобы выразить своё замешательство. Кажется, словно всё происходящее вокруг это лишь чей-то дурной сон, не имеющий ко мне никакого отношения.
— Я... Я не понимаю, — растерянно говорю я. — Почему? Что я сделала твоему отцу?
— Об этом позже.
— Нет! Говори сейчас же! Раз уж решил раскрыть правду, так раскрой мне её всю!
Гай тяжело вздыхает, недовольный моей наглостью. Поворачивает голову в сторону друзей. Нейт, Лэнс и Зак как один молчат, бездумно уставившись на меня.
— Твой отец принёс нашей семье очень много боли, — наконец отвечает Гай. — Как раз перед тем, как ушёл из Могильных карт, продолжительное время будучи их членом.
Из-под моих ног вдруг вышибает всю землю. И хоть я и сижу, мне приходится крепче сжать подлокотники кресла, почти впиваясь в кожу ногтями, чтобы не упасть.
Где мой отец, — добродушный и всегда ласковый человек, — и где эти опасные и кровожадные Могильные карты? Должно быть, вышла какая-то ошибка. Это не может быть правдой.
— От деталей ты ох_еешь, — произносит вдруг Зак. — А сейчас ох_евшей ты можешь запороть всё дело. Так что лучше подождать, цыпочка.
Я ужасно злюсь на него, как злится и Гай, бросив другу угрозу следить за языком в моё присутствие. От шока мне хочется нервно смеяться: то есть, его больше волнует мат со стороны Зака, но не моё ужасное состояние?
— Я... Я просто не понимаю... — Чувствую какую-то слабость в конечностях. Ощущаю себя так, словно вот-вот упаду без сил. — Не может этого быть... Папа никак не связан с вашими преступниками! Никак! — Не сумев совладать с собой, я вскакиваю с кресла на ноги. — Что вы от меня хотите? Зачем вы меня сюда притащили? Отвезите меня обратно домой!
— Это невозможно. — Тон Гая снова ледяной и полный хладнокровия. — Твой дом — первое место, куда отправятся Могильные карты.
— Замолчи! — Слёзы безостановочно текут у меня из глаз. Всё это какой-то кошмар! Просто какой-то кошмар... — Вы не можете просто держать меня здесь как какого-то зверька!
Мне хочется верить, что в глазах Гая сейчас искреннее сожаление, а не бездушие. Потому что они устремлены на меня мёртвым взглядом, он почти не моргает, сжимая зубы.
— Только рядом со мной ты сейчас в безопасности, — говорит он спокойным тоном. На фоне меня, начавшей истерику, он кажется непоколебимой скалой. — Ступишь хоть на метр в сторону, поплатишься своей жизнью. Делай, что хочешь, но я тебя никуда не выпущу. — Голос такой твёрдый, что у меня невольно поджимаются ноги. А потом он зло сверкает глазами, когда после недолгой паузы добавляет: — Можешь даже думать, что теперь ты моя пленница, раз тебе так будет легче.
На глаза наворачиваются новые слои слёз, всё вокруг теряет свою естественную форму, расплываясь и стекая, словно краски, которые развели с водой. Руки у меня начинают дрожать, равно как и всё моё тело, поднимается паника.
Я по-прежнему отказываюсь верить в то, что всё это реально.
Гай меня всё ещё не касается. Он не пытается меня обнять, утешить, провести рукой по волосам, как обычно поступил бы любой другой парень в желании успокоить свою возлюбленную. Он просто жестоко наблюдает за тем, как я рыдаю, едва не падая на колени от отчаяния. Я не могу поверить в то, что этот парень не так давно целовал меня, заставляя каждую клеточку разжигаться огнём.
— Ты останешься с Нейтом, — говорит Гай, бросив взгляд на светловолосого друга в углу комнаты. — Приглядывай за ней. Она остаётся под твою ответственность.
— Вот чёрт! — возмущённо стонет в ответ Нейт, взмахивая руками. — Ну блин, серьёзно?! Да какого хрена именно я? Вся движуха, значит, останется на вас?
— Я так сказал, и это не обсуждается.
— Валите тогда скорее! Нехрен меня тут ещё дразнить. — Он толкает ржущего Зака в плечо. — Заткни своё заткно, придурок! Вот так всегда! Я младший, а значит всю скукотень можно бросить на мои плечи, да? Это дискриминация по возрастному признаку, я считаю! Где подписать петицию?
Но Нейта уже никто не слушает. Равно как и я. Его голос сейчас звучит где-то вне пространства, в котором нахожусь я.
Гай движется к двери, за ним идёт и Зак с Лэнсом. Никто из них больше не смотрит в мою сторону.
А я остаюсь в замешательстве, ощущая мир вокруг себя так, как если бы вся земля в миг скрылась за зловещим туманом, и у меня просто не получается найти выход отсюда. Теперь я потеряна. У меня что-то вырвали из груди.
И, вероятно, совсем скоро я и вовсе покину этот мир.
Глава 40
За все долгие нудные часы, проведённые наедине с Нейтом в этом домике, я понимаю одно: он никогда и ни за что не расстаётся со своим телефоном.
Вот и сейчас он сидит, уткнувшись в свой гаджет, полностью игнорируя весь остальной мир. Его светлые волосы как всегда взъерошены, а яркие голубые глаза изучают дисплей телефона. Кажется, он рубится в какую-то игру для мальчишек. А сейчас его оставили приглядывать за мной. И как этот ребёнок сможет за мной приглядеть?
— Нейт, — зову его я.
На моё удивление он тут же переводит взгляд на меня, промычав в вопросительном тоне: «М?». Телефон отодвинут в сторону.
— Дай
