весельем — например, брал ее с собой на вечеринки, где ей не разрешалось покидать меня. Я вытаскивал ее из скорлупы, а она успокаивала меня.
Каким-то образом, каким-то гребаным образом, мы нашли общий язык.
Я — чувак, который не хочет лезть к ней в трусики.
Она — цыпочка, которая не хочет меня трахать.
Между нами нет никаких ожиданий.
Мы учимся. Смотрим фильмы. Ходим за пиццей.
Она ужинает у меня дома по крайней мере два раза в неделю.
Моя мама чертовски ее любит.
Ее родители, однако, не самые большие мои поклонники, но они держат рот на замке, потому что моя семья жертвует хренову тучу денег церкви ее отца. Каролине пока не запретили общаться со мной, но это не значит, что пастор Адамс не пытался изменить ее мнение обо мне.
Я усмехаюсь, когда нахожу ее у своей машины со стопкой книг в руках. На ней один из ее фирменных свитеров, узкие джинсы и туфли, которые завязываются на лодыжках. Свитер выглядит колючим и чертовски уродливым, но я научился их любить. Нитка искусственного жемчуга украшает ее шею, а ее насыщенно-черные волосы прямые, доходящие до плеч.
— Что настолько важное ты хотел написать мне во время урока? — ругается она, когда я подхожу к ней. — Миссис Хит конфисковала мой телефон на глазах у всех и выписала мне предупреждение.
— К черту миссис Хит. — Я выхватываю у нее из рук учебники. — Скажи ей, что ты моя лучшая подруга, когда она в следующий раз будет вытворять такое дерьмо. Гарантирую, что она вернет его обратно в считанные секунды.
— Что это значит? — Она сморщила нос. — Твоя семья может быть Кеннеди из Блу Бич, но я бы посоветовала тебе успокоить свое эго, господин хороший. — Она разворачивается и садится в Charger, а я бросаю ее книги на заднее сиденье, прежде чем сесть за руль.
— Это значит, что однажды миссис Хит попыталась конфисковать мой телефон. Я привел убедительные аргументы. Она вернула его. Не хочу показаться козлом, но она меня боится.
— Ну, это действительно заставляет тебя говорить как придурок.
Я пожимаю плечами, заводя машину.
— Ты собираешься рассказать мне, что было твоим убедительным аргументом? — Она делает кислое лицо. — Боже, пожалуйста, скажи мне, что ты не спал с ней. Она замужем и ей столько же лет, сколько твоей маме!
— Нет, черт возьми. Замужние пумы[2] не в моем вкусе. Они, как правило, слишком властные. Я просто сказал, что уверен, что ее муж хотел бы знать, какое у нее любимое занятие после школы.
— Какое? — Она качнула головой в сторону. — Разве она не тренер по теннису?
— Она трахается с учителем физкультуры.
— Мерзость. — Она высунула язык. — Разве у него нет жены и, кажется, пятерых детей?
Я киваю.
— Конечно, есть.
— Откуда ты всегда знаешь такие вещи? Ты в курсе всех дел.
Я пожимаю плечами.
— Я наблюдаю за людьми. Я внимателен. Не говоря уже о том, что я иногда слежу за школьными камерами. — Я тыкаю ее в плечо. — Не думай, что я не видел, как Клинт Эванс останавливается около твоего шкафчика между занятиями.
Ее глаза расширяются, на щеках появляется румянец, и она пихает меня в бок.
— Боже мой! Ты шпионишь за мной?
— Нет. — Я с трудом сдерживаю улыбку. — Я слежу за тем, чтобы в школе была безопасная среда для обучения моих сверстников.
— Я уверена, что именно это тебя и волнует.
— И не хочу обижать бедного маленького Клинта, но чувак называет свою маму мамочкой, когда они разговаривают по телефону. — Я преувеличенно вздрагиваю. — Какое-то странное дерьмо. Я бы не брался за этого паренька.
— Ты серьезно ужасен, ты знаешь это? — Ее губы дергаются в улыбке. — Не придирайся к Клинту за то, что он маменькин сынок, когда я уверена, что у тебя нет проблем с тем, что девочки — папины дочки.
— О, Боже, ты сама себя подставила. К твоему сведению, мне не нравится, когда девчонки называют своих отцов папочками, потому что я предпочитаю, чтобы они называли меня так в спальне.
Она пихает меня в плечо.
— Я не знаю, почему с тобой общаюсь.
— Я твой самый любимый человек в мире, вот почему. — Я качаю головой, хлопая в ладоши. — А теперь давай отойдем от разговоров о папочке и перейдем к серьезным делам. Возьми свой планировщик, дорогая. Запиши меня, чтобы я забрал тебя через три субботы. В семь часов.
— Хорошо, — протянула она. — Что планируем?
— Выпускной вечер. Дай мне знать цвет твоего платья, чтобы мы могли подобрать все это дерьмо.
— Прости? — Она хмурится в мою сторону. — Ты не можешь просто сказать мне, что я иду на выпускной с тобой. — Она вскидывает руки вверх, ее голос близок к истерике, как в скучных романтических фильмах, которые она заставляет меня смотреть. — Ты даже не спросил!
— Мне не нужно спрашивать. Ты пойдешь на бал со мной.
— А что, если я не хочу идти с тобой? Ты даже не сделал мне предложение!
— Тяжелое дерьмо. Ты не найдешь лучшей пары. Не говоря уже о том, что я единственный парень в этой школе, который не будет пытаться засунуть свой неопытный член в твои девственные трусики. — Он удивленно поднимает брови. — Если ты хочешь предложение, я достану один из тех баннеров, которые летают в небе или еще какую-нибудь хрень.
— Ты такой романтик. — Она скрещивает руки, надувая свои блестящие розовые губы. — Ты никогда не думал, что я не хочу, чтобы мои трусики оставались девственными? Возможно, я хочу изменить это на выпускном вечере.
— Возможно, ты сошла с ума, черт возьми. — Я прочищаю горло, и мой голос становится глубже. — Ты моя пара. Твои трусики останутся нетронутыми. — Я дергаю большим пальцем в сторону ее планнера на заднем сиденье. — Запиши это туда, обведи красным маркером и не забудь.
Она хмыкает.
— А как же Лиэнн, девушка, которую ты уже пригласил на выпускной?
Черт. Я, блядь, забыл о Лиэнн.
— Она может либо быть твоей сестрой-спутницей, либо свободна.
— У меня не будет сестры-спутницы! — кричит она.
— Похоже, тогда она свободна. Я подкуплю ее, чтобы она пошла с кем-нибудь другим.
Мерфи свободен.
— Не могу поверить, что общаюсь с тобой.
— Ты. Я. Выпускной. — Я наклоняюсь и целую ее в щеку. — Моя мама сегодня готовит тако. Ты придешь на ужин?
— Хорошо, но я приду только ради нее и тако.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Рекс
Выпускной год старшей школы (12 класс)
Я приостанавливаю свою игру, когда раздается стук в дверь
