моей спальни.
— Входи, — зову я.
Когда дверь открывается, я ожидаю увидеть маму, которая спрашивает о грязном белье или о том, решил ли я, в какой колледж буду поступать.
Нет и нет.
Моя спина выпрямляется в кресле, когда входит Каролина.
Внутри меня поселяется облегчение. В последнее время она была отстраненной, сваливая все на выпускные экзамены, стипендии и письма о приеме в колледж. Я не сомневаюсь, что у нее стресс. Ее родители слишком сильно давят на нее, требуя быть идеальной, и это меня бесит.
Я моргаю, приспосабливая свои глаза к ней в слабом свете, исходящем от моей настольной лампы, когда она закрывает дверь.
— Ты звонила? — спрашиваю я, отбрасывая контроллер в руке в сторону.
Она качает головой, и мой желудок опускается, когда я сосредотачиваюсь на ней. Она напоминает мне взволнованного детеныша, потерявшего мать, когда она возится с браслетом, потом с серьгами, потом дергает за кончик хвоста.
Что за хрень?
Я встаю со стула.
— Все в порядке?
Ее ерзанье прекращается, она делает вдох и играет с пуговицей своего свитера.
— Я хочу, чтобы ты лишил меня девственности. — Слова слетают с ее губ так непринужденно, как будто она просит меня посмотреть фильм, а не конфисковать ее гребаную V-карту[3].
Невозможно остановить смех, который вырывается из меня.
— Хорошая шутка.
Она бросает на меня разочарованный взгляд.
— Я серьезно. Я хочу, чтобы ты лишил меня девственности. Сегодня вечером.
Я ущипнул себя за переносицу.
— Хватит издеваться надо мной.
Мы говорили о ее девственности — в основном я дразнил ее и говорил, чтобы она хранила ее вечно, — но она никогда раньше не предлагала мне лишить ее девственности. Она либо издевается надо мной, либо сошла с ума.
Смена темы, срочно.
— Хочешь заказать пиццу? Посмотреть кино?
— К черту пиццу, — огрызается она. — Я не собираюсь идти в колледж девственницей.
— Почему нет? Ты должна остаться девственницей навсегда.
Не поймите меня неправильно. Дело не в том, что я не представлял себе секс с Каролиной. Я представлял секс с ней чертовски часто.
В душе с рукой на члене.
В постели с рукой на члене.
Когда мы проводим время вместе, и мне приходится бороться, чтобы не возбудиться.
Вначале все было не так. Конечно, я считал ее симпатичной, но я видел в ней только друга. Когда мы стали ближе и старше, мое влечение усилилось. Все в Каролине идеально. У нее самое большое сердце, которое я когда-либо знал, а когда ты преодолеваешь ее застенчивость, она оказывается довольно забавной. Она слишком красива для своей собственной глупости — единственная в своем роде красавица, скрывающаяся за очками и свитерами.
Я полюбил эти чертовы свитера.
Купил ей два на Рождество.
Не буду врать, я бы с удовольствием бросил ее на свою кровать и дал ей то, что она просит.
Но я не могу.
Спать с Каролиной — это та грань, которую я никогда не переступлю.
Она — мой человек.
Она знает меня лучше, чем кто-либо другой, и будь я проклят, если откажусь от этого ради временного увлажнения своего члена.
— Я думала об этом некоторое время, и я приняла решение. — Она резко выдохнула. — Я не хочу, чтобы это было с каким-то случайным парнем, и я доверяю тебе больше, чем кому-либо, Рекс.
Я сжимаю кулаки, стоя всего в нескольких дюймах от нее.
Как она может приходить сюда и спрашивать меня об этом?
Как она может ставить меня в такое положение?
— Я не собираюсь лишать тебя девственности. — Мой тон резок. Мое тело напряжено.
— Отлично. — Ее тон подражает моему. — Я найду кого-нибудь другого, кто возьмет ее.
Я скрежещу зубами, когда она поворачивается, чтобы уйти, и двигаюсь быстрее, чем когда-либо в своей жизни. Я ловлю ее за локоть и тащу ее вглубь моей спальни, подальше от двери.
Я наклоняю голову вниз, глядя на нее, в то время как моя рука все еще держит ее за локоть, и мои губы встречаются с ее ухом, когда я говорю.
— Не делай этого. Не будь дурой.
— Тогда сделай то, о чем я прошу.
— Нет, — вырывается у меня.
Она вырывается из моей хватки и толкает меня в грудь.
— Почему? — шипит она. — Ты регулярно трахаешь девушек. Для тебя в этом нет ничего необычного — полоскаешь, смываешь, повторяешь. Веди себя так, будто я случайная девушка, с которой ты переписывался неделю и встретился на вечеринке, чтобы трахнуть.
— Ты не какая-то случайная девушка, с которой я переписывался неделю. — Ты для меня все.
А еще она чертовски безумна. Каролина официально потеряла свой чертов разум.
Она молча смотрит на меня какое-то мгновение.
Слава богу.
Кажется, я выиграл этот… разговор, спор, что бы это не было.
Она доказывает, что я ошибаюсь, когда отступает на шаг и пытается расстегнуть пуговицы на свитере.
Мать твою.
— Каролина, — предупреждаю я.
Она игнорирует меня, и свитер падает к ее ногам, открывая мне вид на ее грудь в одном лишь простом черном лифчике. У меня перехватывает дыхание, сердце бешено колотится, а живот сводит от нервозности. Как раз в тот момент, когда я собираюсь наклониться и подхватить ее свитер, чтобы отдать его обратно, я останавливаюсь.
Я застываю на месте, когда она расстегивает пуговицы на джинсах.
— Каролина, — снова предупреждаю я, на этот раз более жестко.
Мне не нравится, что мой член дергается, когда я смотрю на нее. Я прикрываю промежность ладонью, мысленно приказывая ей успокоиться.
Я не очень-то убедителен.
Ни для него, ни для Каролины.
— Рекс, — говорит она, снова подражая моему тону. — Сделай это, или я найду кого-нибудь другого.
Мои ноздри раздуваются при мысли о том, что это может сделать кто-то другой. Моя спальня кажется в десять раз меньше, пока мы смотрим друг на друга.
Ее дыхание тяжелое.
Мое — глубокое.
Она ждет, что я дам ей то, что она хочет.
Я жду, когда она передумает.
Она не передумает.
Я знаю Каролину, и я знаю, когда она решительна. Это решительная Каролина.
Я никогда в жизни не видел ее такой решительной.
Я в полной жопе.
Она наклоняет голову в сторону.
— Итак… мы можем начать сейчас?
Господи.
— Я не хочу, чтобы это встало между нами, — прохрипел я.
— Не встанет. Мы будем вести себя так, будто этого никогда не было. — Она так чертовски уверена в себе.
— Тогда зачем мы это делаем?
Она пожимает плечами, и я провожу рукой по лицу, когда она расстегивает молнию на джинсах.
Нервничая, что могу упасть на задницу,
