том, что избавляют от своего соседства на сушь с хлябью, а уж где именно их носит всё это время - вопрос второстепенный.
На хуторе мне несказанно повезло: помимо одежды удалось стащить чьи-то плетёнки (легкая обувка из соломы, примерно то, что я безуспешно пытался сплести сам), так что теперь можно было хоть не глядеть под ноги безотрывно.
Наблюдая за тем, как идут ракшасы, я подумал, что они, конечно, существа неприятные, но устроены очень и очень разумно. Температура тела у них выше, чем у людей, они спят на земле, но не мёрзнут. Широко расставленные глаза позволяют им видеть, что делается по сторонам, почти не поворачивая головы. Подвижные и мохнатые изнутри уши чутко ловят любой звук. Плотная короткая шерсть защищает от мелкого гнуса, а крупных кровососов они сгоняют с себя, подёргивая кожей, как лошади. У них отличное ночное зрение и превосходное обоняние. Нога у них устроена не так, как у человека - ракшасы никогда на ходу не касаются пятками земли. Зато шаги их упруги и длинны, так что там, где они идут без спешки, мне приходится бежать, тратя гораздо больше сил. Их клыки - отличное оружие, ноги не требуют дополнительной защиты. А человек слаб и беспомощен. Чтобы выжить в лесу, он нуждается слишком во многом. С сожалением приходится согласиться с тем, что именно ракшасы - истинные дети этого мира, так же, как звери и птицы. А люди - незваные гости, нелюбимые землёй чужаки...
Не подумайте, что я начал относиться к ракшасам лучше. Никаких поводов для этого они мне не давали. Любая попытка сойти с их тропы или чуть сбавить ход тут же пресекалась пинками и затрещинами, причём усердствовала не только Джу, остальные принимали в забаве живейшее участие. Ну, за исключением , разве что, Гуттэ. Его мне удалось как-то особо удачно щелкнуть по носу, так что теперь он опасался подходить близко, но зато не спускал с меня глаз и громко сообщал сородичам о любом неверном движении.
Ближе к вечеру Арк поймал косулю. Он в самом деле поймал её, просто руками, догнав на полном ходу. А потом сломал ей шею. После этого мне как-то расхотелось пытаться сбежать воткрытую.
Косулю жрали всей компанией, сырьём, не сходя с тропы. Отрывали куски зубами, шумно грызли кости... Увидев, что я не собираюсь участвовать в простых ракшасьих радостях, Джу сгребла меня в охапку, прижала коленом к земле и принялась кормить. Возражать было совершенно бесполезно, моё мнение никого не интересовало. Ракшица отрывала кусок, слегка пережёвывала его и пихала мне в самое горло, после чего, сжав мне челюсти, поглаживала по шее и внимательно следила, чтобы всё было проглочено. Наконец, Претна, облизнув забрызганную до глаз кровью мордаху, заметила:
- Джу, перестань. Он же сдохнет.
- Не-а, - бодро отозвалась моя владелица, - Мы его сейчас смолочкой отполируем...
- Переводишь добро, - буркнул Тегвер, не переставая грызть крупный мосол.
- Э, мураре туцел, да тебе просто завидно, - добродушно ответила Джу, - Он ещё подмарит пару раз, точно говорю. Но только если будет мынкать.
- Так пусть мынкает улиток. Косулью печёнку мы и сами как-нибудь...
- А после улиток его самого мынкать будет невозможно. От них знаешь, какое мясо вонючее? Так что считай это я о вас, туцелах, ажую.
Элхис вынул морду откуда-то из недр косули и мечтательно произнёс:
- Пустяковый народец эти фраглы, но мясо у них какое нежное... Только есть надо маленьких, пока не вонючие. Твой взрослый, уже будет козлиной отдавать. Хотя, если кинуть на денёк в болото...
Джу тут же запустила в него костью. Не попала.
Между тем смолка что-то меняла во мне. Прикосновения ткани к коже стали неприятны. А ступни, наоборот, загрубели, я даже не заметил, что у плетёнок насквозь протоптались подошвы. Но это мелочи. Я понял, как ракшасы прокладывают дорогу в лесу: они следуют за потоками силы! И я тоже теперь вижу их. Оказалось, сила разлита по миру так щедро, её потоки пронизывают всё. Раньше для меня это была просто одна из странных фраз наставника, а теперь я вижу сам, что так оно и есть. Чувствуют это многие, тут ничего хитрого. А вот чтобы черпать из этих потоков, направлять их по своей воле, нужен особый дар. В той или иной степени им обладают человеческие маги, но по-настоящему подобные вещи доступны разве что расе этлов, которых в старых книгах называют ещё детьми силы. А ракшасов вообще всегда было принято считать существами, к силе нечувствительными, потому, что они якобы никогда ею не пользуются. Как бы не так, они очень и очень чувствительные! Вот только делают они с нею крайне странную вещь: втягивают, словно сухая земля воду, и ничего не отдают назад. Копят, как скряга накапливает золото в сундуках. Неудивительно, что ракшасы всегда толпятся в местах силы и стараются их осквернить. Оттуда же и их безобразная внешность, и разрушение сделанных людьми вещей... Этл или работающий маг светятся в силе, как факел в ночи, а в мире вещей выглядят очень привлекательно. Хуторяне говорят, что этлы внешне необычайно красивы, и все сделанные ими вещи прекрасны. Так проявляет себя сила, льющаяся в мир. А вот когда она уходит, в магическом мире мы видим тьму, дыру в золотом потоке, а в предметном - наблюдаем разруху и всякие отталкивающие явления. Некоторые из человеческих магов, вставшие на путь тьмы, тоже делают это, но чтобы вот так - всё к себе и почти ничего обратно... Для такого надо родиться ракшасом.
Пока я тут шёл и философствовал сам с собой, поросёнок Гуттэ подставил мне подножку. Я, конечно, грохнулся, опрокинув заодно шедшую впереди Претну, получил от неё в челюсть, а добрая Джу пинками помогла нам обоим встать. Теперь иду, почёсывая свежие синяки, и про себя желаю мелкому стервецу провалиться к Ящеру в зад, а он скачет впереди, и весьма доволен. Вот так от мелких пакостей они и подпитываются. Я по наивности полагал, что Джу "кормится" от меня, только когда я использую магию? Ха! Да она постоянно подпитывается от моего страха и отвращения. Правильно говорил наставник: дисциплина для мага превыше всего. Надо брать под контроль эмоции и переставать кормить эту поганку.
К полудню мы вышли на опушку леса. Никогда я ещё не был
