быстро. А уж сколько жрёт... Но даже он предпочитает не связываться с моей Джулеккой.
Её часто называют просто Джу, так что Лекка - это, похоже, прозвище, но что оно значит, я так и не понял. И у неё единственной есть вещь - большая плоская фляга. Остальные живут налегке и ничуть от этого не страдают.
Если воду мне удалось найти в ближайшей луже, то с едой возникли проблемы. Копать съедобные корни голыми руками так же ловко, как ракшасы, я не мог, съесть же живьём, например, лягушку... Нет, я считал тогда, что еще не настолько оголодал. Решил попробовать наловить улиток.
К моей улиточной охоте тут же присоединился Гуттэ. Сам он улиток не искал, предоставив это мне, но как только удавалось обнаружить подходящего моллюска, он ловко выхватывал ракушку у меня из-под руки и совал за щеку. Пришлось тоже собирать добычу сразу в рот, и руками шевелить попроворнее. Очень хотелось дать по шее этому мелкому вредителю, но он был слишком шустр, а я со своими исколотыми колючками ногами еле бродил. Как раз только догнать зазевавшуюся улитку.
Питьё из лужи и сырые улитки не могли пройти бесследно для непривычного к таким вещам желудка. К вечеру я уже старался не отходить далеко от кустов, а ракшасы поглядывали на меня, как на странного извращенца. Вдобавок пораненная подошва распухла, покраснела и подозрительно дёргала внутри. И было понятно, что завтра, скорее всего, станет ещё хуже. Ближе к ночи я уже и бродить перестал, просто валялся пластом, чувствуя, как потихоньку поднимается жар. Похоже, это был конец. Пользоваться магией нельзя, а без неё инфекцию не остановить. И тут Джулекка заметила, что её ценная собственность стремительно портится, и почему-то решила мне помочь. У ракшасов есть своя медицина, весьма необычного свойства. Во фляге, с которой Джу не расставалась, была чёрная жидкость с острым запахом. Какие-то компоненты там были явно магического происхождения, но сходу разобраться, что к чему, мне оказалось сложновато. Ракшасы называют эту жидкость "смолка" и лечат ею буквально всё. Джулекка свернула фунтиком лист лопуха, зачерпнула им из уже знакомой мне лужи воды, растворила в ней две капли смолки, а потом силком залила получившийся раствор мне в рот. А неразбавленной смолкой смазала раны на подошве. Оказалось, что эта гадость мгновенно прижигает любые поврежденные ткани до состояния сухого струпа, не затрагивая при этом здоровых. Но Маэлевы Очи, как же это было больно! Сам не знаю, почему я не помер в ту ночь...
Корабли пустыни
Как ни странно, наутро нога была почти как новая, и в животе успокоилось. Но что самое интересное - меня как будто меньше стал донимать ракшасий запах. Он, конечно, никуда не делся, тем более что ребята лежали вокруг плотным ковриком, но перестал казаться непроходимо противным. Возможно, действительно, человек со временем привыкает ко всему?
Наученный горьким опытом, я решил чистить себе воду для питья. Магия, конечно, а Джулекка вилась вокруг меня, как лиса вокруг курятника, но это заклятье мгновенного действия, поддерживать его не надо. И всё равно ракшице удалось меня "общипать". Не так ужасно, как в первый раз, но накатила противная слабость. Да ещё, как на грех, откуда-то принесло Гуттэ. Он прыгнул в лужу, обрызгав меня с ног до головы (уверен, нарочно), а потом со смехом заявил :
- Ну ты туцел! Зачем кормишь Джу? Лучше б мне дал, она и так толстая!
- Это чтобы не заболеть.
- Точно, совсем туцел. Маленькие существа из воды не трогают тех, кто пьёт смолку. Понял?
И Гуттэ принялся звучно хлебать воду из лужи, в которой сам же сидел. Это была первая хорошая новость за день. Похоже, Джулекка избавила меня от кучи забот.
Так или иначе, надо было решать вопрос с обувью. Не станет же Джу тратить на меня смолку каждый день. Надёргал мягкой и длинной травы, сделал попытку сплести некое подобие лаптей. Убил на это занятие пол утра, а то, что получилось в итоге, развалилось ещё до полудня. Интересно, как справляются хуторяне, лапти которых запросто служат по два-три дня.
Оказалось, что мы не просто так слоняемся по лесу (полянку по любому пришлось бы оставить, за вчерашний день мы её уж слишком ... ммм... изракшасили), а куда-то целенаправленно идём. Ракшасы переговаривались между собой слишком быстро, понять я успевал не всё, но из того, что уловил, было ясно, что у них скоро начнётся какой-то праздник. Все оживлённо обсуждали некую церемонию и одновременно очень боялись на неё опоздать. А ещё постоянно всплывали разговоры про какой-то сурф. Что это и как оно меня касается - я не знал, но на всякий случай старался держать уши открытыми.
Проходили разок мимо какого-то хутора. У меня зажглась было безумная надежда на спасение, но, едва завидев нас издали, хуторяне похватали коз, детей и кур, резво нырнули в избу, задвинули все засовы, и даже кончиков носов на улицу не показали, пока мы не ушли. Ну что ж, решил я, с ракшасами жить - по ракшасьи выть. Раз люди не хотят помочь, буду помогать себе сам. И стащил с вешал на дворе портки и рубаху. Барахло было ещё мокрым, но даже так лучше, чем шастать в чём мать родила.
Пока я возился с одеждой, ракшасы увлечённо громили хутор. Зачем - большой вопрос. Вещи им не нужны, всё, что хуторяне не утащили в дом, просто портилось или уничтожалось без всякой цели. Обчистили репище - это я ещё могу понять, всё-таки еда. Но ведь для ракшаса в начале суши и в лесу еды навалом! Какой был смысл намеренно злить людей, ломать изгородь? Да ещё это демонстративное раскапывание выгребной ямы с раскидыванием по двору её содержимого... Похоже, им просто доставляло какое-то странное удовольствие вызывать по отношению к себе отвращение и ненависть.
Дальше шли без троп и стёжек, ракшасы сами прокладывали путь в кустах, руководствуясь какими-то только им понятными ориентирами. Сомнений, правильно ли мы идём, ни у кого не возникало. Более того, нам всё чаще стали попадаться другие группки, спешившие в том же направлении. Я где-то читал, что в начале суши у ракшасов наступает время сезонной миграции и они оставляют Торм до начала травостава. Куда и зачем они уходят, никто не знает, да пожалуй, и не стремится узнать. Спасибо на и
