Мэйбл попыталась встать. Конечно, без движения ноги за столько времени совершенно затекли. Но, по крайней мере, шевелить ими она могла и постепенно начинала чувствовать.
Шатен решил всё-таки размять ей мышцы и опять взялся за массаж. А потом и помог встать на ноги.
— Спасибо вам, ребята! — с чувством глубокой признательности поблагодарила девушка, потихоньку переминаясь на месте.
— На здоровье, — ответил за обоих Дэлл.
— А что с тобой произошло, ты так и не вспомнила? — поинтересовался шатен.
Она опять помотала головой:
— Нет. Абсолютно ничего! Вот мы сидели с Ллойдом объяснялись. Я вообще хотела уехать отсюда побыстрей. А потом просто как отрезало. Будто бы посреди фильма кто-то взял и выключил телевизор. Дальше только чёрный экран.
— Занятно... — пробормотал он, нахмурившись.
Побродив туда-сюда, девушка вернулась к своим спасителям и вновь села на подстилку.
— Может быть, всё-таки познакомимся? — предложила она. — Меня Мэйбл зовут.
— Ро́ндвир, — представился шатен.
— Дэлло́из, — сообщил, очевидно, своё полное имя Дэлл.
— Ульца́н, — назвал себя индеец.
— Кэ́йден[1], — дошла очередь и до блондина.
— Странные у вас имена... — заметила девушка. Вроде бы созвучны английским (кроме Ульцана), однако не английские — Никогда таких не слышала.
— Мы не местные, — уточнил Рондвир.
— А откуда вы?
Он опять нахмурился.
— Из Канады, — сказал Кэйден.
— Да?.. — ответ несколько удивил Мэйбл – на канадские их имена тоже не слишком-то походили. Но, может быть, они вообще из франкоязычных? Кстати, и говорят с некоторым акцентом. Правда, во французском ударение вроде бы обычно ставится в конце, а у них лишь в имени Ульцана ударным является последний слог: — Как же вас всё-таки занесло сюда?
2-2
— Шли ловить попутку... и тут услышали зов о помощи, — ответил Рондвир.
— Значит, вы без машины, — чисто на автомате сделала Мэйбл сам собой напрашивавшийся вывод. — Хотя из машины-то, конечно, не услышали бы меня. То есть вы приехали из Канады специально на игру? — продолжила она расспросы. Уж очень хотелось узнать о них побольше. Почему-то её не покидало чувство, что что-то они не договаривают.
— Да, — подтвердил Рондвир.
— Но как вы к месту проведения игры-то добрались? Не пешком же пришли.
— Нас привезли знакомые.
— А обратно вы что ж с ними не вернулись?
— Ну, не вечно же нам с ними кататься, — усмехнулся Рондвир. — У них свои дела, у нас свои.
— Понятно. Расскажите всё-таки, что за игра-то была? Кого вы изображали?
На несколько мгновений он глубоко задумался. А потом хитро посмотрел на неё и выдал:
— А ты угадай.
— Хм... — растерялась девушка. — Вообще я в этом не очень разбираюсь. И ролевухи, насколько мне известно, бывают разными – исторические, фэнтезийные...
— Фэнтезийная, — сузил её рамки мужчина.
— Ну, это уже легче – вариаций меньше, — улыбнулась Мэйбл. Она изучающе посмотрела на него. Распущенные волосы, длинный чёрный кожаный плащ. Образ вполне себе мрачный. — Ты только не обижайся. Но я бы, пожалуй, предположила, что ты изображал вампира.
На мгновение зелёные глаза расширились словно бы в изумлении. Но затем он улыбнулся:
— Ну а чего ж мне обижаться-то. Тем более что ты угадала.
Почему же тогда он так отреагировал поначалу? Или просто поразился её попаданию в точку?
— Угадала? — обрадовалась девушка. — Что ж, тогда продолжим. — Она перевела глаза на своего второго спасителя, пристально изучая теперь его. Взгляд задержался на мече. — Может быть, ты был охотником на вампиров?
Глаза Рондвира вновь расширились. Впрочем, и не у него одного.
— Нет, — тем не менее отмел её предположение Дэллоиз. И тут же сам озвучил свою роль. — Оборотень я.
— А-а... — протянула Мэйбл. — Только зачем же оборотню меч? — удивилась она.
Шатен как-то странно улыбнулся – чуть свысока, что ли. И сказал:
— Так я его не для себя брал.
Однако так и не уточнил, для кого именно.
Выждав немного – вдруг всё-таки скажет, Мэйбл перешла к Кэйдену:
— А ты... возможно, эльф?
— Почему эльф-то? — в один голос удивились Кэйден и Рондвир.
— Ну, потому что светленький... — смутившись, пояснила она.
Теперь как-то свысока усмехнулся Рондвир:
— Нет, Кэйден как раз был охотником на вампиров.
Блондин бросил на него откровенно недовольный взгляд.
— Значит, меч у вас типа серебряный? — Мэйбл и сама не знала, с чего ей вздумалось это ляпнуть.
И тут же последовал ехидный вопрос Рондвира:
— То есть, ты полагаешь, что вампиров следует истреблять исключительно при помощи серебра?
— Ну, вообще оборотней. Но и вампиров вроде бы тоже, — промямлила она, засмущавшись окончательно.
Мужчины дружно рассмеялись.
И чего ржут?! Откуда ей вообще знать, как принято в их ролевухах! Она и фэнтезийными книгами-фильмами не особо-то интересовалась.
Мэйбл посмотрела на последнего не «ороленного» члена их компании. Он, кстати, выражал своё веселье пристойней всех – лишь лёгкой улыбкой.
— А вот насчет тебя, Ульцан, даже не знаю, что предположить, — призналась она, закрывая тему серебряного оружия. — Совершенно не представляю, кого в фэнтези-мире может изображать индеец.
Подсказок так и не последовало.
— Ну, ты уж подумай... — попросил её Ульцан.
— Быть может, темного эльфа?.. — решилась-таки Мэйбл озвучить хоть какой-то вариант.
— Почему? — полюбопытствовал Рондвир. А в зелёных глазах опять промелькнуло удивление.
— Чёрные волосы. И кожа у них вроде бы обычно не белая. По крайней мере, в компьютерных игрушках.
— Насчет меня ты тоже угадала, — произнес Ульцан.
— Знаете, честно говоря, никогда не понимала ролевиков, — сказала Мэйбл. — Когда взрослые люди, как малые дети, бегают по лесам с мечами и луками... Что вы в этом находите?
Кажется, своим вопросом она ввела в ступор всех четверых, а потому решила сама же предложить и вариант ответа:
— Просто способ оторваться от реальности, отдохнуть от работы, повседневной суеты?
— Ну да, — поспешно согласился Рондвир.
Видя, что и распространения её собственной мысли не будет, Мэйбл не стала настаивать. Нравится им расслабляться таким образом – бог с ними. Это уж явно лучше, чем глушить виски или ширяться. Её отец напивался до беспамятства каждый уикенд – как он говорил, снимал стресс после рабочей недели. Поэтому в детстве Мэйбл ненавидела уикенды. И отца тоже. В конце концов, он свел в могилу и маму, и себя.
