чем еще вчера говорил весь Лондон. Да и в этом жанре были свои достаточно высокие образцы, отличавшиеся неподдельным остроумием, артистичностью, чувством сюжета.
Сделать современную драматургию драматургией больших чувств и страстей, ставить перед зрителями значительные проблемы — это была благородная задача. Ее призвана была решить современная «поэтическая драма», которую всячески стремился насаждать в руководимом им театре Ковент-Гарден крупнейший английский актер этого времени Вильям Макреди. «Поэтическая драма», шедшая на сцене, однако, оказалась неспособной выполнить такую задачу. Это было не случайно. Авторы подобных произведений пытались решать моральные проблемы в отрыве от современных общественных вопросов и современного материала, и их пьесы неизбежно приобретали эпигонский характер, оказывались велеречивы, сентиментальны.
Бульвер избрал иной путь. Правда, первая его пьеса была написана в манере «поэтической драмы», но ее провал очень быстро отрезвил драматурга. В дальнейшем он обратился к мелодраме — сначала к «романтической», а затем и к «реалистической». В Англии через мелодраму осуществился в известной степени переход от драматических форм прежних веков к драматической манере двадцатого века, и Бульвер был один из немногих английских драматургов, которые способствовали такому переходу. Бульвер заставил мелодраматические эффекты служить целям характеристики современной жизни. Его драматургия, по существу, заняла срединное положение между развлекательными жанрами и «поэтической драмой». Современная тема, а затем, после перехода Бульвера к «реалистической» мелодраме, и материал придали жизненность избранной им форме. Писательский опыт Бульвера сообщил ей литературные достоинства, которых не знали, за редким исключением, развлекательные жанры.
Разумеется, мелодрама все же оставалась мелодрамой. Возникнув в период предромантизма, она шла тогда в русле ведущих художественных течений века, но по мере формирования настоящего высокого романтизма, а затем и угасания этого направления она все больше выражала снижение художественных и общественных задач, стоявших перед писателем, снижение романтического порыва. Но эта сторона мелодрамы не отталкивала Бульвера. «Проповедь добрых чувств», которую он обращал к правящим классам своей страны, была вполне возможна и в рамках мелодрамы. Добиваться же кардинальных общественных перемен меньше всего входило в намерения Буль-вера. Избранный им компромиссный художественный жанр совершенно соответствовал его идеологии политического компромисса.
Половинчатыми были и результаты драматической деятельности Бульвера. Ему не удалось до конца решить задачу, стоявшую перед серьезной драмой того периода, но он, во всяком случае, более других сумел сделать свою драматургию «созвучной» современности, привлечь к ней зрителя, завоевать успех.
Драматические произведения Бульвера были подготовлены его работой в повествовательном жанре. Сын Бульвера, разбирая оставшиеся после отца рукописи, обнаружил, что некоторые свои романы тот набрасывал первоначально в форме пьес. Крепкая драматическая основа его повествовательных произведений дала впоследствии возможность переделать иные из них для сцены. В годы, когда молодой советский театр искал темы, «созвучные» революции, был дважды инсценирован роман Бульвера «Кола ди Риенци». Еще при жизни Бульвера по его роману «Поль Клиффорд» было сделано во Франции несколько инсценировок. Существуют сведения, что одна из них, под названием «Вор Клиффорд», была показана на французском языке в Петербурге.
Сам Бульвер мечтал работать для театра. Долгое время эти мечты оставались для него столь же тщетными, как и для других английских романистов. В конце двадцатых или в самом начале тридцатых годов Бульвер написал драму о смерти Кромвеля, но так мало, видно, надеялся увидеть ее на сцене, что даже не сберег рукописи, от которой у него к 1834 году оставались только разрозненные куски. Попасть на сцену ему помогла дружба с известным актером.
31 октября 1834 года Бульвер встретил на званом обеде Виль яма Макреди. «Бульвер… мне очень понравился… — записал в своем дневнике Макреди. — Он оказался в точности таким, каким описывал мне его Шейл, — чрезвычайно приятным в обращении и, разумеется, очень умным… Я убеждал его написать пьесу».
С этого дня начинается долголетняя дружба Бульвера и Макреди, столько давшая и драматургу и актеру. Макреди очень помог Бульверу своими советами. Он сам, в свою очередь, был обязан Бульверу некоторыми своими удачными ролями. Бульвер был председателем прощального обеда, устроенного по случаю ухода Макреди со сцены, и после его речи в честь Макреди была произнесена речь в честь Бульвера. О них привыкли говорить вместе — и не только потому, что часто встречали вдвоем, но и потому, что их имена не раз стояли рядом на театральных афишах.
Уже в первую встречу Бульвер рассказал Макреди, что думал заняться драматургией, и тот попросил его восстановить «Кромвеля». 12 августа 1836 года Бульвер вручил Макреди свою драму. Но они с Макреди разошлись во взглядах, и месяц спустя разговоры о возможности поставить «Кромвеля» прекратились. Когда Макреди через много лет снова захотел выступить в роли Кромвеля, он обратился к другому драматургу.
Первая неудача не обескуражила Бульвера, тем более что он мог предвидеть ее. Макреди был глубоко убежден, что «искусство и литература находятся вне политики», а в пьесе о вожде английской революции очень трудно было не говорить о политике. Может быть, поэтому, восстанавливая «Кромвеля», Бульвер одновременно начал трагедию в стихах «Герцогиня де Лавальер». Этот опыт Бульвера в области «поэтической драмы» больше отвечал задаче, которую ставил перед собой Макреди: «пробудить от сна дух поэзии, который своим влиянием поднимет, облагородит и украсит нашу выродившуюся драму». Бульвер сумел, однако, исторический сюжет своей пьесы использовать для того, чтобы высказаться по вопросам политики.
Для Бульвера, как и для многих других писателей периода романтизма, представляло немалый самостоятельный интерес изобразить другую страну и эпоху. Но подлинная задача Бульвера состояла в том, чтобы, не погрешив против исторической правды, найти в прошлом проблемы, интересные для современности.
Действие пьесы происходит в годы царствования Людовика XIV. Но Бульвер за пышностью двора «короля Солнца» умеет разглядеть будущее французской монархии. Народ заплатил за победы Людовика миллионами солдат, за его Версаль — годами лихолетья. И герой Бульвера маркиз де Брагелон предупреждает придворных, что «народ подобен воздуху — его не замечаешь, пока не разразился ураган».
В этом был заключен серьезный намек. В памяти автора, как и в памяти его зрителей, еще жива была атмосфера двадцатых годов, когда Англия, истощенная войнами, стояла на грани экономической катастрофы. Разговоры о тяжелом положении страны Бульвер слышал, тогда в салонах и бальных залах, где дамы затмевали друг друга блеском бриллиантов и на карточный стол пачками бросались банковские билеты. А потом в салонах начали говорить уже об опасности народных волнений и о том, что аристократам придется поступиться частью своих привилегий, дабы не потерять все. И Буль-вер примером другой страны сурово укоряет своих современников-аристократов, которые в погоне за суетными удовольствиями забыли назначение своего класса. Оно
