Я у себя дома. Забурлило и закипело, отозвалось. В нос ударило полыхающим жаром, сухим и рвущим ноздри. Как в адово натопленной сауне.
Незримая волна пронеслась сквозь всех. Кажется, даже мой скромный особняк чуть подпрыгнул. Реальность вздрогнула на миг и успокоилась. Реальность, но не люди. Отчаянная команда, включая командира, ожили.
— Илья! — чуть ли не хором вскрикнули они.
— Ну вот и… хорошо, — моя улыбка добавила немного света в этот мир.
Лишь наставник непонимающе оглядывался, выискивая причину нашей радости. Бомжа тут же вспомнили все. Что он нам рассказал отображалось в глазах парней. Хмурились, морщились и злились. Подвох нашелся.
Объемный такой, как наш настоятель. Внушающий.
Когда я вырубился, меня сначала пытались откачать общими усилиями, затем приехал Глеб. Сам, никто его не звал. Сэл и наш самогонщик пропали в тот момент, когда я феерично отключился.
Ну как минимум, сказали что это было красиво. Чупаня испарился ещё до того, как я закончил складывать печать. Загадочный гость просто встал и вышел, пока меня откачивали.
Бахнуло, по словам парней, тоже эпично. Накрыло весь дом, засветило и ослепило. Что-то там посыпалось и рухнуло, часть новостроя обрушилась. Примерно вся новая краска с фасада и забора, оставив только старую. Похоже, предыдущие хозяева не экономили на отделке, как я.
Наставник кружил вокруг нас, словно акула почуявшая свежую кровь. Не понимал наши сдержанные реплики и бесился. В итоге снова заорал, но не так уже громко:
— Адепты! Отчитаться. Докладывайте по… Ржевский, ты первый, короче говоря.
— Так точно! — по вбитой годами привычке на командирский крик вытянулся я, но опомнился: — Но это не точно.
И, прежде чем он снова принялся орать, выложил всё, что знал. Если рассказанное бомжом правда, то у нас всех такие проблемы, которых давно не видывали в этом мире. Так что к демонам конспирацию, умалчивание и прочее, могущее помешать.
Монах от услышанного поседел ещё немного. Неверяще качал головой, беззвучно шевелили губами и то подскакивал куда-то бежать, то садился обратно на табуретку, что уже скрипела от его усердных упражнений.
После моей исповеди Глеб в очередной раз поднялся и обвел нас всех мрачным взглядом:
— Слушайте, юные дарования. Будете у меня ещё тихушничать, отправлю сортиры обители драить. Как вас не прибили то ещё…
— Они не могли ничего сказать, дав мне клятву, — вступился я за своих. — Так что и вина полностью на мне.
— Ты этот благородный порыв себе засунь знаешь куда? — наставник злился, но пока держался. — Про коллективную ответственность слышал, герой умственного труда? И потом, я тебя главным над этими умниками не назначал. Вышестоящее начальство для вас я, моё же — непосредственно настоятель.
— А для всех нас великий магистр? — с усмешкой закончил я.
— Тьфу ты, Ржевский, — мужик скривился. — Если мы перестанем доверять друг другу, то это точно не поможет выбраться из такой передряги. Ты же своей паранойей даже меня уделал. И это не похвала. Так, для начала…
Он призадумался, почесал затылок и кивнул своим мыслям.
— Собирайся. Ты, — указал монах на меня и вдруг уставился на Яну: — И вы, ваша светлость, тоже.
— А она зачем? — я непроизвольно вышел вперед, прикрывая хлопающую ресницами Меньшикову.
— Остынь, заступник, — Глеб наконец вернулся к излюбленному сарказму. — Раз уж вы тут все вступили в сговор, то пусть это сыграет нам на руку. Она экзорцист и сможет прикрывать тебя во время проверок. Если тебя спалят, уникум, то быстро заберут куда надо. На это же пока времени нет.
— И кого же мы будем проверять?
— Да всех подряд, — вздохнул наставник. — И начнем с Эдика. Он тот ещё демонюга, хотя вряд ли в прямом смысле. Но проверить стоит. А там уже и разберемся, что дальше делать.
Указания насчет строгого постельного режима и отсутствию волнений тут же были забыты. Навалялся я уже в кровати, предаваясь меланхолии и отгоняя от себя мысли об этом бардаке. Посчитал, что проблема решена, а насчет одержимых всех степеней я могу и позже доложить.
— Бессарабия, — окликнул Глеб нашего здоровяка уже по пути на выход. — Ты тоже с нами поедешь. Будешь убедительной стороной.
— А? — не понял тот. — Чего мне делать то?
— Вид, что твои кулачища сильно чешутся. Короче. Стоять в сторонке, смотреть сурово и быть готовым дать кому-нибудь по башке.
— Бить настоятеля я не буду, — Карл возмутился и сжал то самое, что должно было чесаться.
— Во! Вот с такой рожей и маячь рядом. Никого не бить без приказа, рот не открывать, адепт. Ох, вашу ж мать, это будет непросто… — наставник хлопнул дверью и крикнул уже с улицы: — Пошевеливайтесь, жду в машине!
— Я не понял, — растерялся Карл.
— Он имел в виду, что тебе надо просто быть грозным, — княжна успокаивающе погладила того по руке. — Пугать одним видом. И всё. Не надо никого бить.
— Ну так так бы и сказал!
— Перенервничал, — оправдал я наставника. — Ладно, поехали…
Обитель давно расчистили, но обугленный пустырь напоминал о недавних событиях. Без храма здания, что он прикрывал, выглядели сиротливо. На воротах усилили охрану, по территории ходили патрули, пусть это уже была видимость безопасности. Но без этой иллюзии защиты стало бы хуже.
Поставили двух храмовников и к настоятелю. Уже знакомые нам инквизиторы, Копилка и Крот, стерегли массивные двери, сделав вид, что нас не узнали. Доложить о нашем прибытии секретарша не успела.
Двери распахнулись и оттуда выскочил краснорожий мужчина, вихрем вылетев из приемной. Судя по форме, это был имперец. А судя по ругательствам, которые он шипел себе под нос, с настоятелем всё было в норме.
Глеб воспользовался случаем и нагло ворвался в кабинет мимо охраны.
— Земский! — тут же раздалось оттуда. — Какого хрена ты опять являешься без приглашения? Шастаешь тут, как у себя дома! Никакого уважения и субординации! Вооооон.
Что-то грохнуло и разбилось об стену, похоже настоятель швырнул в незваного гостя одной из хрустальных ваз, стоящих на полках рядом с его столом. Я думал, по их количеству, что пухляш просто коллекционирует эти пылесборники. Но сейчас понял, что чего они на самом деле там.
— Да пять минут всего то и надо! — деланно возмутился монах. — Зачем ради такой мелочи беспокоить уважаемую Марью Степановну?
Строгая женщина едва заметно хмыкнула и тут же сделала вид, что занята бумагами, лежащими перед ней на столе. Мы же спокойно ожидали чуть в сторонке, не заглядывая пока внутрь и наслаждаясь исключительно дружеской беседой.
— Марья Степановна, да хранят её всеблагие, не переломится послать тебя в бездну!
— А ты переломишься?
— Воооон! Желаешь, чтобы тебя
