свято верить,
Дышу все дымом от костра,
А что костер? Он дымом пышет.
Ты видела, друг одинок,
И он владеет целым царством,
А что же я? Совсем не инок:
Ни королевства, ни богатства.
Уж время быстро пролетело
С нашей учёною скамьи,
А он как был и чист, и верен,
Так был он до сея зари.
Отец погиб, и от кого!
Его соратники, друзья
Его пленили, всё за зря,
И расстреляли. Род думный дьяк…
И расстреляли… в спину нож,
А мне б не кончить с тем же духом,
Надеюсь, ты меня поймешь,
Что эти думы не со скуки…
— Что слышу я? Ах, в спину нож?
Вонзить тебе его должна? — потом, немного погодя,
Не может быть, что не ждешь
Спокойствию верные слова,
Что обнадежили б тебя…
Как смог же ты
В любви моею усомниться?
Что сделала такого я,
Чтоб блудницею очутиться?
В момент сложнейший вашей жизни
Я к вам пришла… ты звал меня,
Чтоб вы меня любили нежно,
Чтоб от отца не умирал.
Ваши глаза были дерзки,
Душа грязна смертью отца,
Но я не бросила тогда
Попыток ваших становленья,
И стали вы свободны от
“души волненья моря”,
Признали чувства, вспыхнул вновь
Ваш дикий Марс холодный.
Вы мне не верите. Кому?
Скажите мне на милость.
Играю плохо я в жену
Иль вам за ум мой стыдно?
Ах, думаете, я всё вру
И мне постыла правда?
Однако ж, я вас всё люблю,
Но чувству вы не рады.
Молчала я до сей поры,
Меня вы мало знали,
Что я Мария Жануа,
Хоть раз вы где слыхали?
Хочу кричать и говорить подолгу
И вам сказать, все, что хочу,
Но слов признать вы не готовы,
А я иного не могу.
— Я убедился наконец,
Что друг мой полный гений!
Вот вы! Натура! Ваш венец!
Специальная богема!
На обвинения вините.
Наука эта тяжела,
Ну что ж, прошу я вас, примите,
Свободу воспеваю я!
Я благодарен вам, идите,
Похвастайтесь своим подругам,
Что глупый гений, и безумный,
Поверил сим пустым словам.
И это истина! Так надо!
Тогда лишь только правду сыщешь,
Когда словам не будешь верить,
Иначе правду не отыщешь,
Не я один сея сказал.
Я вас люблю, сказал не раз,
Такой вот странною любовью,
Но такова даёт мне глас
Не быть глупцом и петь про волю!
Таков я! Я не эгоист,
Я лишь помочь тебе хочу.
Сомненья — суть одна лишь прелесть
И к каждому идет лицу.
Мария отошла к двери,
Как будто б Мишу ужалась,
И слезы по ее щеке
Катились градом, в пол вбиваясь.
— Что ж, получилось, молодец,
Сомненья сеять ты стал мастер,
И сомневаюсь я теперь,
Что наша встреча — не случайность!
Но что случилось, где же ты,
Любимец мой, любимец верный,
От куда лапы Сатаны
Трясут вас сильно и безмерно…
Открыла, выбежала в дверь,
Стоном прихожую полня,
Теперь входную и на свет
Среди полуночи бежала.
Ушла. Вот дура, дура баба!
Всё чувствами она держима.
Ей правду лично объясняют,
А всё уйдёт, уйдёт — и мимо.
“Великий век моральных разложений”,
К другу поехал вновь, он объявил,
“И ваша дама есть простое подтвержденье,
Тому, что в доводах своих я не глупил.”
“Ну как так можно, ну скажи мне, милый друг,
Неужто правда я рассудок потерял?
Но правду презирать, и так дотошно,
Ну как возможно? Что за бес её занял?
Я разве был преступен в своих думах?
Хотя не раз уже их изливал,
Но раньше вторила она мной данным мыслям,
А ныне ж вдруг она восстала.
А в чём причина? Вот удивительная девка,
Меня винила на мои слова,
Что ты в сем виноват. Слезами надурила
Себя, пытаясь и меня.”
“О это, право, странность пребольшая,
Чтоб в ссоре вашей меня винить
Для этого ума совсем не надо,
Мне жаль вас, жаль вас, Михаил.”
“И убежала! Кинусь я за ней?
Того то она явно возжелала,
Пустившись в бег промеж полей
В глухую ночь под лунным скатом.
Меня решила обмануть!
Не будет так, совсем не будет,
Моё достоинство пятнать
Она не сможет. Пусть забудет.
Слезами сильно обливалась,
Катились те с высоких гор,
Упав на доски — разбивались,
Ушедши — она вновь придёт.
И что тогда? Моя свобода
Во смехе пламенном проснётся,
И долго она не уймётся,
Шакалом ищет вновь раба,
И вот он! Сам ко мне вернётся,
Коль зимние пойдут ветра…”
“Ты что ж, рабом Марию кличешь?
И в этом думаешь ты прав?…”
“А как ещё свободу сыщешь?
Ведь то не я, а ты сказал.”
“Как я? Когда об этом было?”
“Так ведь вчера, передо сном,
Любовь, свобода не едины,
И первой суть один лишь гнёт,
Кой я смирить хочу. Спасибо,
Ты вновь глаза мне приоткрыл,
Но как-то слышатся мне тихо
Твои поддержка и советы…”
“Ну как же, ты Марию любишь,
Но вдруг владеть ей захотел,
Как будто б чья она прислуга,
Иль вещь какая-то…”
“Злодей. Ну что ж меня ты очерняешь,
Паду к твоим ногам великим,
Ты жизнь мне ясно проясняешь,
Тебе спасибо, святый ликом!”
И сила страшная внутри
Сломала ноги и тогда
Я быстро пал к его ступням,
Как будто б он мне идол стал.
Он
