натянутая тишина. Глеб ожидал услышать, что угодно, кроме этого. Но Николай Валерьевич не шутил:
— Я расскажу, почему этот выбор для меня верный.
— Но...
— Послушай и подумай над предложением.
— Ладно. Выкладывай.
— В армии ты закончил службу старшим сержантом. Затем прошел школу сыска «Млечного». Про юриспруденцию можно и не говорить. Я чувствую некую вину перед тобой, Глеб. Уверен, что вы бы с Лидой сработались...
— У тебя столько слуг для этой работы, — заметил Глеб. — И выбрать того, кто ненавидел Лиду? Странно, не находишь?
— Мне уже предложили помощь. Но никто не будет подпускать меня к делу. Я вскоре ухожу на пенсию, Глеб. Бегать в шестьдесят семь за убийцей...
— У тебя много связей.
— Как только я уйду с поста, то секретные документы окажутся мне недоступны. Вот и весь вывод. А расследование по-любому в эту категорию отправят. Первое убийство полицейского в этом городишке...
— Найми крысу в отделе. Вы же раньше так и делали.
— Рад, что ты упомянул об этом. Но я привык все контролировать. И мне еще стукачей не хватало. Если об этом прознает чиновье, то мною займется налоговая и другие прокаженные, коих царь наплодил великое количество. Готов предложить тебе перевестись намного раньше. И в должности сыщика...
— Ближе к делу, — заинтересовался Глеб.
— Все законно. Но не хочу привлекать внимание к расследованию. Пусть справедливость восторжествует, Глеб. Я переведу тебя в новый отдел «Млечный». С сегодняшнего дня не нужно гонять шпану и драться с алкоголиками. Мне пришлось лоббировать указ о новом отделе по всей империи. Ты слышал о царской реформе полиции?
— Да. Чума здорово подкосила наше население...
— Именно. Болезнь оставила свой отпечаток. Вот и приходится затыкать дыры бесполезными для государства спиногрызами. Но движение в правильную сторону запущено, пусть и с маленькими помарками. Я никому не могу доверить это дело, не раскрыв себя. Пенсионеры не важны, Глеб. Даже хорошие чиновники в отставке...
— Тебя губит твой контроль, — сказал Глеб, понимая к чему клонит собеседник.
— Таков беспокойный характер старика, Глеб. Мне будет лучше, если дело дадут тому, кто может раз в неделю докладывать о его ходе. Не хочу получать постоянные отписки от какого-то хрыча, приросшего к кожаному креслу. Просить и умолять? Стар я, чтобы им в ножки кланяться.
— За мной тоже следил? — спросил Глеб.
Николай Валерьевич кивнул и вытащил из ящика стола личное дело Глеба.
— Последний лист указывает, что ты неадекватен и буйный. Даже вижу, как Лида сама от руки написала. Узнаю этот почерк.
На глазах Глеба он демонстративно разорвал характеристику и выкинул обрывки в мусорное ведро.
— Я даю шанс начать с чистого листа. После успешного завершения расследования ты будешь переведен в любой город, какой захочешь. Знаю, что Молога тебя бесит. Но домик в губернии все же отстроил...
— Десять лет на него копил. Своей заработной платой. И даже без видеомагнитофона остался.
— Знаю. Готов принять мои условия? Я выдам полномочия на расследование. Только раз в неделю буду ждать отчета. И все.
— Сколько у меня времени подумать?
— Его нет. Здесь и сейчас, Глеб, — заявил Николай Валерьевич. — Я бы не стал предлагать тому, кого можно подкупить денежкой. Никаких взяток и манипуляций.
— У тебя был ассистент. Белобрысый такой...
— Умер от неизвестного вируса.
— Не знал, что такие появились.
— И я, Глеб. Но факт в том, что он скончался от обычного гриппа.
— От простуды?
— Врачи говорят, что какая-то неведомая зараза бродит по миру. Как бы новой эпидемии не случилось...
Глеб достал красную пачку сигарет «Солдат» с изображением курившего пехотинца.
— Не угостишь? — спросил Николай Валерьевич. — Знаю, что табак убивает, но эту марку всегда курил. Не могу другие, когда мои закончатся...
— Конечно, — кивнул Глеб, вытаскивая три сигареты, а саму пачку кидая на середину стола. — У меня дома еще лежат.
— Благодарю. Пусть это останется между нами, а то женушка бунтует... Вред сигарет ее удручает. Она запретила курить в доме и перед внуками...
— И правильно делает. Эту гадость легко начать курить, а вот бросить...
— Вот-вот, — согласился Николай Валерьевич, закуривая. — Надо бросать, а то скоро легкие выплюну. — Он перевел взгляд с сигареты на Глеба. — Возьмешься за это дело? Мне важно. Сам понимаешь. Все навыки у тебя имеются. Не на своем ты месте, Глеб. Лида была умной, но в будущее не смотрела. Прискорбно признавать, но она недооценила тебя. Иногда вела себя как ребенок со своими обидами. Но скажу честно: завидовала. Такой послужной список. Читала по ночам отчеты о твоей работе в Питере.
— Я согласен, — ответил Глеб. — Но только ради своей карьеры. И помощи другим людям. Убийца может почувствовать безнаказанность и начать на нас охоту.
— Верно.
— Когда мне приступать?
— Спустись на второй этаж. Если пойдешь с левого крыла по лестнице, то попадешь в отдел «Млечный». Там ждет Арсений. Твой напарник. Я знаю, что ты работаешь один, но на улицы он не сунется. Смышленый малый и не трус. Поможет в поиске информации. У него найдешь дело Лиды. Я в том году наблюдал за ней, но она просекла слежку. В итоге, все ее знакомые и друзья с адресами и номерами телефонов остались прошлогодней давности. Есть поле для размышлений.
— А где находится «ложка»?
— Какая? Не понял, — тряхнул головой Николай Валерьевич.
— Машину марки «Ложе» называют «ложкой» в народе, — поспешно объяснил Глеб.
— Древний я для вашего сленга, — сказал Николай Валерьевич. — Можно личный вопрос?
— Какой?
— Почему ты перевернул стол у психолога в семьдесят шестом?
— За глупые вопросы, не имеющие отношения к тому делу.
— Хорошо. Надеюсь, что ты справишься, Глеб.
— А если нет?
— Передам дело в Москву и признаю поражение. Но я уверен, что ты помнишь об уговоре. Ответственность тебя красит, Глеб. «Ложка» утром отправится на стоянку.
— Пока, Николай Валерьевич, — сказал Глеб. Он поднялся со стула и быстрой походкой дошел до дверной ручки. Надавил на нее и обернулся.
— До встречи, Глеб. Забыл сказать, что столы в отделе прибиты к полу.
— Учту.
Глеб задумался, пока спускался по пустой
