Глеб Финн
Рождение Патрика
Глава 1
«Рождество, Вена.»
Падал рождественский снег.
Мы стояли на берегу Венского канала и думали каждый о своём. Я думал о том, через что пришлось пройти стоящей рядом со мной девочке: потеря родителей, потеря статуса и клеймо позора, с которым ей надо будет жить всю оставшуюся жизнь.
— Ну что, тварь? Ты хотела дуэль? — раздалось сзади.
Со ступенек спускались трое, держа в руках железные пруты.
— Дуэли захотела, тварь? — повторил идущий впереди подросток, доставая из кармана костяной пистолет. — Получай.
Щелчок, и сгусток фиолетовой энергии окутал Ингу с ног до головы. Я никак не ожидал такого развития событий и ничего не успел предпринять. Мгновение — и энергия впиталась в её тело. Ещё мгновение — и Ингу выгнуло колесом, а немой крик боли застрял в горле, и она начала медленно оседать на землю. Тут уже сработали мои инстинкты: в один прыжок я преодолел разделявшее нас расстояние и подхватил её под руки, не давая упасть на землю.
— "Оковы Силея", — восторженно произнёс парень с костяным пистолетом. — Артефакт ушедших. Сначала он купирует работу источника, а потом разрушает его стенки. Если повезёт и она выживет, то останется дряхлой старухой. Так Ушедшие наказывали своих отступников.
И подняв голову, он захохотал.
«Да, он под кайфом», — подумал я, аккуратно опуская тело Инги на землю, накидывая на себя все возможные усиления и блокируя боль.
Отсмеявшись, он посмотрел на пистолет и решил:
— Слишком много чести тратить на тебя драгоценный разряд, голоногий. Мы тебя забьём палками, как безродную собаку.
Однако, он так ничего и не успел предпринять, я оказался возле него, схватил за локоть и резко потянул вниз. И когда он подался вперёд, сцепил руки в замок на его затылке. Дёрнув голову парня вниз, я от души засадил ему коленом в нос. Послышался хруст костей, и он обмяк. Шедшие сзади застыли в недоумении. Но я продолжал своё движение. Мгновение — и я рядом с правым. Несильный удар в кадык, и он схватился за горло. Удар между ног — он согнулся пополам. Где моё боевое колено? Тут оно, и второй пошёл на встречу с Тютчевым. А вот к третьему я уже не успевал. Железный прут рассёк воздух и опускался мне на голову. Но я просто поднял руку, нужно получить травмы, иначе мне никто не поверит. Хрясь, и прут ломает мою руку, часть уха и сдирает кожу со склулы. Стою, смотрю, улыбаюсь. Боль-то отключена. Парень в шоке. И пока он ещё не пришёл в себя, пробиваю ему ногой с разворота. Третий готов. Вроде никого не убил. Так, а что там с Ингой?
Она лежала в той же позе, как я её оставил. Белокурые волосы растрепались, лицо бледное, глаза закрыты.
Падал Рождественский снег.
**** За полгода до Рождества ****
Телефонный звонок застал меня, когда я садился в машину.
— Алекс, вы можете сейчас говорить? — спросил взволнованный голос.
— Айзек? Что случилось? — удивился я.
Звонивший был нашим куратором и одновременно профессором истории, а также глубоко набожным человеком.
— Да, Алекс, случилось. Не могли бы вы подъехать ко мне в университет? — попросил он. — Мне попал в руки прелюбопытный манускрипт, мне кажется, он заинтересует вас.
— Конечно, Айзек, я сейчас свободен.
Когда звонил наш куратор, надо было бросать все дела и ехать к нему.
Его работа заключалась в том, чтобы искать информацию о способностях менталистов.
Менталисты — это мы — особая каста людей, умеющих работать мозгами на полную катушку.
«Каким образом?» — спросите вы.
При помощи того, что мы называем источником, то есть — неким внутренним приспособлением, способным накапливать разлитую в пространстве энергию.
Хотя набожный Айзек говорит, что на самом деле Источник — это душа.
Обычный человек лишён способности накопления энергии, то что он получает, то он и расходует на свои нужды. Однако при определённых факторах, энергия, попав в тело человека, не рассеивается, а, наоборот, копится внутри. Что же удерживает энергию в одном месте? По словам Айзека, для этого у человека должна произойти химическая реакция или, другими словами, выброс определённых гормонов.
И тогда в районе солнечного сплетения создаётся некий сосуд, «заряженный» по самое не хочу.
Но что самое удивительное, на этот сосуд можно влиять нашим сознанием, хотя, скажу вам, это довольно непросто и нужны определённые навыки и техники, чтобы в совершенстве управлять источником.
Но мы отвлеклись.
Однако одного накопления энергии недостаточно, чтобы стать менталистом, ведь энергия в конце концов переполнит человека, и его просто разорвёт изнутри.
Поэтому для вывода энергии и для «умного» использования энергии, нужно построить каналы.
Каналы строятся из стенок этого же сосуда. Своим сознанием менталист строит канал между своим мозгом и источником. И тогда накопленная энергия идет куда? Правильно — в мозг. Наш мозг потребляет около 20 % энергии всего организма, и это достаточно много для одного органа. Однако с помощью источника этот процент сильно возрастает.
Что же реально умеют менталисты? Во-первых, мы можем делать несколько дел сразу. Пробовали ли вы рисовать, стоя на одной ноге, при этом отмечая все изменения вокруг вас? Достаточно неудобно, согласитесь, не хватает концентрации или сил. Но если усилить работу мозга, то человек сразу начинает творить чудеса. Во-вторых, менталист — это абсолютная память, мы никогда и ничего не забываем. Усиление чувств, блокировка нервных окончаний или блокировка боли и многое-многое другое.
У каждого ли есть источник? Скорее всего да.
Как пробудить источник простому смертному?
Увы, на этот вопрос никто до сих пор не дал ответа, но могу поделиться своим жизненным опытом.
В пятнадцать лет меня сбила машина. Это произошло так внезапно, что мой организм выпустил совершенно неожиданный, можно сказать, непредсказуемый, букет гормонов, и в ту же секунду мой источник р-р-р-раз и пробудился.
Но даже это не спасло бы меня, ведь сам по себе источник, не связанный каналами, просто батарейка, которая в конце концов бы взорвалась от переизбытка энергии. И тут сработал второй фактор: моё сознание померкло на некоторое время, а когда я начал приходить в себя, то, как говорят боксёры после нокаута, я увидел Тютчева.
Точнее, я увидел слабый бледно-голубой свет. Теперь-то я знаю, что так светит мозговая жижа, когда умирает. А тогда я какими-то жалкими остаткоми нейронной ткани понял только одно: Мне надо только дотянуться до этого света,
