Он хоть и отличался повышенным дружелюбием, но навязчивостью не страдал, и Жутеньке эта черта очень в нём нравилась.
Впрочем, гостей приводил не только Шайтанчик, но и его человек.
Однажды, когда Гришка ушёл в университет, Рафик привёл к ним… девушку.
Жутенька долго подсматривал через щёлочку между дверьми шкафа, а потом не выдержал и, прошмыгнув под Гришкину кровать, присел рядом с Шайтанчиком, деловито грызущим одинокий носок.
– А… чего это они делают? – шёпотом спросил он.
Шайтанчик равнодушно глянул на кровать, где под одеялом нелепо возились Рафик и девушка, и пожал плечами:
– Чпокаются.
– Что? – не понял Жутенька.
Шайтанчик вздохнул и закатил глаза:
– Размножаются!
Жутенька перепуганно пискнул и зажал лапками рот, в ужасе таращась то на Шайтанчика, то на соседнюю, энергично поскрипывающую, кровать.
– А как же?.. А куда же? – в голове роилось столько вопросов, что он совершенно не знал, который из них важнее.
Он помнил, что со звуком «Чпок!» на свет появлялись новые маленькие носкоедики, если носкоед-папа и носкоедочка-мама решали, что им тоже можно размножиться. И сейчас очень ярко представил, как в их откровенно небольшой комнатке – «Чпок!», «Чпок!», «Чпок!» – появятся разом несколько новеньких Рафиков.
– Да не боись ты, – флегматично пробурчал Шайтанчик. – Всё равно ничего у них не получится.
– П-почему?
Шайтанчик довольно ухмыльнулся и гордо приосанился.
– У Рафика всегда новенькие анти-носки! Я слежу! Вчера только выменял один на переспевший следок. У Шугалки из восьмой комнаты.
Жутенька поражённо заморгал.
– Но… з-зачем?
Папа с мамой вечно твердили, что главная его задача – размножить Гришку! А Шайтанчик, значит, наоборот мешал Рафикову размножению?
– А зачем нам много Рафиков? – не меньше него удивился Шайтанчик и даже носок в сторону отложил. – У нас тут места мало. И работы прибавится. Представляешь, сколько ящиков с носками придётся окучивать?! Не-не. Не надо нам пока! Вот надоест Рафику этот университет, поедем обратно домой, там и размножится! У меня там семья, знаешь, какая большая! Помогут! И место для новеньких Рафиков есть… Тем более, что они сперва маленькими будут.
Жутенька обдумал услышанное и вынужден был признать, что ему рассуждения Шайтанчика кажутся… правильными. Ему самому тоже почему-то не очень хотелось, чтобы Гришка размножился прямо здесь. Вот вернутся они домой…
Однако Гришка размножаться даже не пробовал… или пробовал, но где-то в другом месте, и всё равно у него ничего не получалось. А вот Рафик… То ли университет ему надоел гораздо быстрее, чем предполагал Шайтанчик, то ли стараний Шайтанчика и волшебной силы анти-носков не хватило, но Рафик всё же размножился до срока, уже через год. Новеньких Рафиков Жутенька не видел, но перед тем, как обняться на прощание и прыгнуть в сумку, Шайтанчик рассказал, что место дома для маленьких человеков уже приготовлено… И сам Шайтанчик тоже подумывает «чпокнуться». У будущей мамы новых Рафиков якобы очень симпатичная носкоедочка Пугаша, и, кажется, Шайтанчик ей тоже очень нравится…
В общем, остались Жутенька с Гришкой одни в комнате. И не то чтоб Жутеньке было скучно, но иногда… Иногда Шайтанчика все же не хватало.
Глава 4
На каникулы Гришка с Жутенькой ездили домой. И вскоре эти поездки стали для Жутеньки сущим испытанием, потому как папа, мама и дядя Бука, хоть и не говорили ничего такого вслух, но, кажется, были немного разочарованы… ведь годы шли, а Гришка не размножался и не размножался.
В конце концов, когда с университетом Гришка разделался, Жутенька очень обрадовался тому, что домой они не вернулись. Пусть за подобные мысли ему и было капельку стыдно.
Теперь Гришка стал ходить не в университет, а на «ра-бо-ту». В «боль-ни-цу». Иногда он ходил туда только днём, и тогда Жутенька оставался один в небольшой квартирке, куда они переехали, как только Гришка ушёл из своего университета. Иногда на то, чтобы работать работу, дня заведомо не хватало. Тогда случались «су-точ-ны-е де-жур-ства», а Гришка ещё утром собирал в сумку кое-какие вещи… и – сам того не ведая – Жутеньку. Потому что оставаться одному на целые сутки совсем уж тоскливо. Жутенька и не оставался.
На Гришкиной работе ему нравилось. Там почти совсем не было других носкоедов, вечно начинавших задавать вопросы, размножился ли уже его Гришка, почему не размножился, и когда Жутенька планирует его всё-таки размножить? Нет, на работу в основном приходили только человеки. Ну, одни приходили и уходили, как Гришка, а другие – всегда маленькие и поломанные – там жили… и только когда чинились, куда-то переезжали. А ещё порой случались третьи. Полупрозрачные. Они Жутеньке не очень нравились, потому что чаще всего казались напуганными, и их хотелось пожалеть, но как – Жутенька не знал. И хуже всего, что при появлении такого полупрозрачного человечка каждый раз очень расстраивался Гришка, ведь полупрозрачные «вылуплялись» из нормальных человечков. И нормальные тогда становились совсем неподвижными. И Гришка грустил. Жутенька даже видел однажды, как он плакал. А плаксой Гришка не был… В общем, хорошо, что полупрозрачные появлялись нечасто и быстро исчезали с Гришкиной работы. Без них лучше.
Пока большие, приходящие на Гришкину работу, человеки дружно топтались во всех коридорах и комнатах, Жутенька предпочитал сидеть в сумке. Он, конечно, человеков любил, но в таких количествах немножечко побаивался. А вот когда наступал вечер, почти все приходящие уходили, а Гришка и ещё пара оставшихся человеков неспешно писали какие-то бумаги, пили чай, а порой и вовсе ложились подремать, и становилось тихо, Жутенька выбирался наружу и… шёл гулять по подведомственным Гришке территориям.
Ему нравилось делаться натурального (с Гришку) размера и деловито шастать по широким коридорам с приглушенным ночным освещением, заглядывать в комнаты, которые звались палатами, смотреть на спящих маленьких человеков и даже иногда аккуратно складывать в тапочки их яркие цветные носки.
Именно там, на Гришкиной работе, в палатах с маленькими человеками, Жутенька вдруг впервые понял, что, наверное, действительно хотел бы, чтобы… Гришка размножился.
Увы, Гришка упрямо не размножался. Даже несмотря на то, что Жутенька как-то нашёл у него в сумке анти-носки… и после долгих терзаний решился и знатно их изгрыз. А потом долго плевался, потому что совсем эти анти-носки на нормальные носки похожи не были. Фу, гадость!
И всё равно не помогло.
Жутеньке было так стыдно перед семьёй! Причём перед всей! Ведь если раньше Гришкин папа сам подкладывал Гришке в сумку анти-носки, то теперь, когда они приезжали в отпуск к родителям, Гришкин папа и Гришкина мама, и даже Гришкин дед Митя нет-нет да и спрашивали своего отпрыска:
