воинов махал рукой, толпа тут же отзывалась радостными криками. Каждый из стоящих мечтал хотя бы на денек оказаться на боевом скакуне, погостить в замке, надеть на себя шелка и побывать на пиру, но это так и оставалось несбыточной мечтой. В сущности, жители городов хоть и являлись свободными людьми, но не имели возможности вырваться в высшее общество. Даже в процветающем Порте-Грэртон, где горожане жили в целом не так уж плохо, простолюдин ни за что не стал бы рыцарем, хоть и безземельным.
Рядом с замком правителя располагались особняки знати, которая в основной массе, предпочитала жить в столице региона, а не в собственных феодах. Также мелькали дома зажиточных горожан и торговцев. Тут же располагалась резиденция гильдии Раскоса, отделение гильдии Хранителей и представительство ордена Рыцарей Меча, которые запустили руку во все крупные поселения. Двух, трех, а иногда и четырехэтажные каменные строения поражали смердов красотой и роскошеством. Как правило, дома богатеев окружали высокие заборы, а также немногочисленная, но хорошо вооруженная стража.
Улицы, по имперской традиции, все еще мостили камнем и белым дорожным кирпичом, но только лишь на площадях и торговых улицах, где купцы средней руки держали лавки, являвшиеся частью их собственного дома, а также погреба или склады. Торговлю в таких лавочках обычно вели родственники дельца или наемные работники. Ремесленники также жили в подобных домах, где изготовленная продукция продавалась, не выходя на улицу.
Бедняки ютились в и́нсулах, оставшихся со времен Тамора. Арендные дома, сделанные в несколько этажей, и, как правило, из некачественных материалов, вмещали десятки семей, проживающих в душных и тесных комнатушках. Обычно инсула строилась в форме квадрата, с небольшим двориком в середине, где можно приготовить пищу или укрыться от солнца. Улицы в таких районах не покрывались ничем. Дорога часто раскисала после дождя, и грязь чвакала под ногами, засасывая и без того неудобные башмаки, привязанные к ступням шнурками.
Имелся и храм, принадлежащий Святой Церкви Светлой Девы. Священники активно проповедовали в бедняцких кварталах. Проповеди находили там немалый отклик. Люди, видящие в мирской жизни только лишения, тяжелый труд и нищенское прозябание, надеялись хотя бы после смерти приобрести воздаяние за перенесенные тяготы. Жрецы также призывали к смирению с царившими вокруг порядками и твердо осуждали любое вольнодумство, поощряя паству терпеть лишения, которые установлены не людской, а божественной волей.
В портовом районе процветали все стороны греха. Конечно, бордель присутствовал и в квартале богачей, но тут распутные женщины оказывались куда доступнее. Многочисленные трактиры и другие питейные заведения, где устраивали кулачные бои и даже бои животных, от петухов до собак. Особые ценители могли перекинуться в кости на недельную зарплату или занять денег у подозрительного ростовщика.
Приобрести в собственность участок земли в городе невозможно. Вся земля принадлежала феодалу. А вот взять ее в аренду мог любой. После построить на ней арендный или доходный дом и неплохо поживать, отчисляя процент лорду де Кран.
Арбалетчики, одетые в кольчуги и накидки с гербом дома господина, завистливо провожали процессию взглядом, стоя на круглых башнях городской крепостной стены. Начищенные шапе́ли блестели на солнце, еще долго подавая блики удаляющимся от города аристократам. Солдатам нравились причудливые шлема, похожие на шляпы, потому шапели так и прозвали. Цилиндро-каноническая форма хорошо защищала от ударов клинкового оружия, а приклепанные к ней широкие и слегка опущенные к низу поля, дополнительно могли защитить и плечи.
Дорога до замка Ветэро занимала около семи дней без учета остановок, но лорд де Кран захотел остановиться в замке Пуле. Барон Сезар де Тоси светился от гордости. Он выделил сюзерену собственные покои, а для его дочери бывшую комнату матери. Прислуга валилась с ног, обустраивая баронов и рыцарей. Повара с трудом успевали готовить новые и новые блюда. Сезар по такому случаю распорядился открыть погреба и подавать только лучшее. Молодой барон надеялся получить особое расположение сюзерена, учитывая то, что его дядя, сир Жак де Тоси, служил у того камергером.
К вечеру во дворе замка установили столы, и небольшой пир, в честь прибытия сюзерена в Пуле, начался со стычки маршала и лорда де Кран. Рыцари, поглощавшие жаренных голубей, молча переглядывались, пока Уолес отчитывал Ноа в стороне. В конце концов, де Брезе удалился. Сюзерен же подошел к столу и подозвал слугу.
– Где Мари? – грубо спросил он у престарелого мужичка в желтой тунике, подпоясанной ремнем.
– В покоях, милорд, – склонившись отвечал слуга. – Юная госпожа желает отдыхать.
– Тут я решаю, кто и что желает! А ну веди сюда мою дочь, не то получишь плетьми!
Уолес раздраженно отхлебнул вина из серебряного кубка.
– Милорд, вы чем-то опечалены? – интересовался Сезар, сидевший по правую руку от господина.
– Думаю, что мне потребуется новый маршал. Я доверяю вашему дяде, – медленно продолжал Уолес, заглянув в глаза собеседнику. – Могу ли я доверять еще и вам?
Волнительная дрожь пробежала по телу молодого барона. Он с трудом сдержал чувство ликования.
– К-к-конечно, милорд. Дом де Тоси к вашим услугам!
– Мне не нужны услуги, барон. Мне нужна преданность и верное служение.
– Клянусь! – Сезар поднялся. Все головы тут же повернулись в его сторону. Разговоры прекратились. Уолес поднял руку.
– Славные рыцари, скоро мы погуляем на свадьбе барона Ветэро. Потому отдыхайте, но чувствуйте меру. Выдвигаемся утром, – лорд попрощался и поманив за собой барона де Тоси, направился в отведенные покои.
Лорд Ноа застал дочь у казарм стражи. Она, одетая в мужской дорожный костюм, упражнялась в стрельбе из лука. Голова соломенной мишени оказалась истыкана стрелами, словно ежик. Ее светлые густые волосы, заплетенные в косу, прятались под капюшоном, который, в свою очередь, оттенял лицо. Проходящие вряд ли бы смогли отличить девушку от юноши, но только не отец.
– Где же я так ошибся, что моей дочери стрельба интереснее шелкового платья? – усмехался Ноа.
– Когда решил поучить меня фехтованию, – девушка натянула тетиву и выпустила очередную стрелу.
– Хм, возможно. Но в детстве ты казалась вихрем, ничто не могло тебя удержать, – лорд смотрел, как Эва уверенно достает из колчана на поясе стрелу за стрелой. – Да, сейчас мало что изменилось.
– Хочешь позвать меня на пирушку? – она, наконец, остановилась и повесила лук за спину.
– Нет. Утром я дам тебе десяток всадников, и ты отправишься в Вильдере, к матери.
– Что-то случилось? – девушка откинула капюшон. Лорд Ноа улыбнулся. Эва имела высокие скулы и заостренный подбородок, такие как
