со стороны псарни.
Старик Керэ́м упёрся плечом в створку ворот и помахал рукой, подзывая к себе. Каз остановилась на середине шага, даже забыла испугаться. Обернулась к Керэму-амзý [1], подняла руку в приветствии. Если не подойдёт — старик что-то заподозрит. Подойдёт — может узнать, Каз полдетства провела на его псарнях.
Она напрягла горло, расправила плечи и зашагала к псарю. Красимир был худощавым стражником, лет на шесть младше Каз. Она даже не узнала его, когда убивала.
— Чо там, как дела в тюрьме? — Керэм-амзу кивнул в сторону башни. — Как Каз?
Казимира неопределённо помотала головой.
— Я Эду не успел спросить, убежала на праздник. — Старик сплюнул под ноги. За его спиной заворчали собаки, и Керэм-амзу тихо свистнул, чтобы притихли. — Может, проведёшь меня всё-таки, а? — Он сам себя осёк: — Да знаю-знаю, не положено.
Каз сжала челюсти. Эда только два года назад выпросила разрешение относить еду, прежде этим занимались стражники. Больше никому Киор не позволял спускаться к Казимире.
— А ты, может, слыхал чего? — Керэм-амзу потёр красную шею в синих обскурных веснушках. — Вроде новый совет приезжал? Бабы чего-то шепчутся на кухне.
Казимира замотала головой.
— Чё из тебя сегодня всё клещами тянуть надо? Чё молчишь?
Каз открыла рот, горло сжал спазм.
Спас крик со стороны конюшен:
— Пожар!
Несколько человек высунулись из-за ворот гаража. Окно башни взорвалось осколками, и по камням мазнул огонь.
— Неси воду, чего стоишь, мать твою ети! — рявкнул Керэм-амзу и толкнул Каз в плечо. — Бегом! Воды! Воды несите, остолопы!
Кто-то уже бежал с двумя вёдрами, кто-то с шлангом от огородов. Не будь почти все слуги сейчас в храме, во дворе было бы не протолкнуться.
Каз побежала к колодцу, оглянулась — до неё никому не было дела — и свернула к гаражу. Пусто. Идеально.
Разбить лампу, разлить масло по трупам и деревянным перилам, протянуть дорожку до стола и чулана, где полно горючего хлама — Каз не впервой устраивать пожары. Особенно, в родной крепости. Она только надеялась, что этот будет последним.
В гараже Каз огляделась среди блестящих металлических боков. Не знала, что ищет, что-то крепкое, быстрое, незаметное. Взгляд задержался на чёрном кожаном сиденье и серой сумке. Чёрная хромированная выхлопная труба, блестящий металл подножек и тормозных колодок. Весь он — чёрный с серебром. Каз подошла к мотоциклу. Своему мотоциклу. Загнали в самый угол, прижали к стене, тряпку какую-то на руль набросили. На нём явно кто-то разъезжал и совсем недавно, даже пыль, сука, не стёр, руки бы переломать. Плевать, главное цел, Каз и не надеялась, что снова увидит своего малыша.
Ради него когда-то она устроила первый пожар. Киор-бэй запрещал ей ездить. Паршивое зрение, проблемы с управлением — уже дважды Казимира попадала в аварии. Тогда она пообещала, что если кто-то попытается забрать мотоцикл, Каз сожжёт гараж. Ей не поверили. И вот на месте старого, деревянного, возвели новый, кирпичный.
Киор тогда, конечно, сделал ей выговор, пару жалований удержал, но сам же признал — она предупреждала.
Казимира сдёрнула тряпку, оттолкнула мотоцикл от стены и покатила к воротам. Царапнула подножкой красный бок кабриолета, почти случайно. Шум во дворе не стихал, кажется, голосов стало больше, кони тревожно ржали за стеной. Не трать время.
Мотор мурлыкнул, но одумался и взревел. Металл завибрировал.
В сотый раз в мыслях Каз поблагодарила Алаян и сорвалась с места. Люди бросились врассыпную, загрохотало оброненное кем-то ведро, кто-то кричал. Каз газанула по тропинке в сторону поля, куда уводили на выгул скот.
К зафери этот орден. К зафери Киора. К зафери их законы. Казимира скорее сама себе вскроет глотку, чем подарит им такое удовольствие.
[1] (гастинский) Дядя Керэм.
4
Казимира так и не сняла шлем стражника — он хоть сколько-то защищал от песка в лицо. Колёса мотоцикла едва касались дороги, подпрыгивали на каждой кочке. От напряжения запястье сводило судорогой, а руль уводило то в одну, то в другую сторону.
После той истории с поджогом старого гаража Казимира научилась водить одной рукой. Пару раз чуть не свернула шею, сломала лучевую кость, выбила плечо, трижды погнула руль и переднее колесо, но от своего не отступилась.
Да, привыкнуть к бионической руке было проще, чем к её отсутствию.
Тот, лучший её протез изготовили на заказ в Мехшéде, стоил он целое состояние, на вид — почти как настоящая конечность. А чувствительность? Монетки по фалангам пальцев можно было перекидывать. На суде его отобрали. Сначала меч, потом руку, а в конце и самоуважение.
Эти воспоминания отвлекали Казимиру от мыслей, что нужно что-то решать. Без денег, провизии, топлива, друзей…
Сконцентрируйся. Ближайшая точка на карте — таверна «Гарцующий пони», если за эти годы её не закрыли. Казимира знала хозяина, Кемáля. Сдаст её в Гур при первой же возможности. Нет, туда нельзя соваться.
Какая-нибудь деревня? Синий Храм? На много миль вокруг — земли Ордена Гур. Вести о сбежавшей заключённой разлетятся в считанные часы. Однорукая девка с синим глазом — Казимиру будет несложно опознать в толпе, а здесь каждый рад выслужиться перед ассасинами.
Заходящее солнце подкрасило пустую жёлтую дорогу. Мотоцикл стал кашлять и хрипеть, дёргаться, сбавляя скорость. Каз остановилась, чтобы найти неполадку — бак опустел. Стоило осмотреть мотоцикл, перед тем как выкатывать из гаража, но времени не было. А теперь стой посреди дороги, жди снисхождения богов.
Каз с рыком сдёрнула шлем и зашвырнула его в выжженное поле, прошагала взад-вперёд. Сколько тут осталось до «Пони»? Необязательно же заходить внутрь, можно слить у кого-нибудь топливо. Она покатила мотоцикл дальше.
Полчаса спустя Казимира остановилась у конюшен «Гарцующего пони». Животных здесь давно не держали, крыша прохудилась и рухнула. Каз откатила мотоцикл в тень и осмотрелась.
От вывески осталось только «Гарцующий», а здание просело в землю по пыльные окна. На подъездной дорожке стояла одна рыжая развалюха. Когда-то было шикарное авто с литыми дисками и откидной крышей. И цвет, наверняка, был благородный, а не ржавый, но теперь дверца со стороны пассажира была помята, краска то тут, то там отколупалась, окна в пыли, на сетке и лобаче полно трупов насекомых. Ещё и задний бампер где-то отвалился.
Каз коснулась капота — ещё тёплый. Из сумки на мотоцикле она прихватила короткий шланг, хранила как раз на такие случаи.
— Бáна бак [1]! — рявкнул голос в таверне.
Из открытых окон доносились крики, смех, музыка, звон стаканов, но рык Кемаля Казимира узнала. Так и замерла с протянутой к баку рукой.
— Здесь людям плевать, подтираете
