вынимаю руки из карманов джинсов, и трение о ткань обжигает кожу. Пробую согреть их дыханием, но оно почти не помогает на таком лютом холоде.
Финн поводит плечами в своём пальто, и я следую за ним в сарай. Он наклоняется и заглядывает в каждый закуток, проверяя каждое стойло, прежде чем перейти к следующему.
— Так ты говорил с Ки́аном?
Я двигаюсь вдоль противоположной стены и принимаюсь за проверку, чтобы ускорить процесс. Я тут скоро яйца отморожу.
— Нет, — отвечаю коротко, но прекрасно понимаю, в каком тоне звучит мой ответ.
Финн больше не двигается, а я сую пальцы подмышки, чтобы согреться, и поворачиваюсь к нему.
— Он… — пытаюсь подобрать подходящие слова. На языке вертится «совершеннейший мудак», но, опять же, понимаю, что должен следить за словами.
— Я знаю, что с ним нелегко.
Я не могу скрыть улыбку, растянувшую мои губы.
— Он маленький рыжий долбоёб.
Блядь! Я сказал это вслух!
Финн пытается спрятать улыбку, осматривая следующую стену.
— Лучше, чтобы Шейн этого не слышал.
— Да, я понял, не дурак, — бормочу я.
— Я знаю, поэтому-то ты нас и возглавишь, — от доверия Финна мне не по себе.
С самого рождения я знал, что встану во главе нашей семьи. Мы контролируем всю северо-восточную Ирландию. Под нашим контролем все поставки наркотиков, все бордели, поставки оружия. Отец с братьями начинали с нуля, а сейчас в империи, что простирается передо мной, сети отелей, клубы, рестораны и несметное количество объектов недвижимости. Мне следовало бы испытывать счастье из-за того, что унаследую всё это, но не так уж всё и просто. Далеко не просто.
— Нашёл! — возглас Финна прерывает мои размышления, и я в один прыжок оказываюсь возле него. Он заходит в самое последнее стойло в ряду. Разумеется, это в самом конце, в самом дальнем от джипа месте. Я откидываю зелёный брезент и обнаруживаю белые блоки, уложенные в башню высотой почти полтора метра.
— Это же целая гора кокса! Нам что, придётся его весь погрузить в джипы?
— Нет. Мы просто полюбуемся на него и оставим здесь, — сарказм Финна весьма неожиданный, и, когда он поворачивается ко мне, я могу сказать, что он готов извиниться.
Мне не нужны его извинения.
Я подхватываю два блока белого порошка и поворачиваюсь к Финну. На его губах по-прежнему играет улыбочка… воздух колеблется, и тёплая жидкость забрызгивает мне лицо. Финн падает на пол, а я цепенею на несколько секунд. Булькающий звук, раздающийся снизу возле моих ног, заставляет меня бросить блоки и присоединиться на земле к Финну.
Он пытается дышать, но напоминает мне рыбу, выброшенную из воды на берег и хватающую ртом воздух. Кровь толчками выливается из его шеи. Он зажимает руками рану, но кровь слишком быстро вытекает.
Я жду, что на нас обрушится дождь из пуль, но вокруг тишина. Стрелок или затаился, или ушёл. Я жажду найти его и заставить расплатиться за пролитую кровь О’Риганов. Меня уже переполняют мысли о мести.
Голубые глаза Финна тускнеют, и в его взгляде воцаряется дикая паника, которую я видел прежде у умирающих животных и людей.
— Ты не умрёшь сегодня, — одной рукой зажимая его рану, другой тянусь в карман за телефоном.
Отец не отвечает на звонок, и я матерюсь, набирая номер Шейна.
— В Финна стреляли, — произношу я и хочу добавить «и всё плохо».
— Я уже еду, — Шейн отключается и не спрашивает, где мы. Должно быть, они все знают, поскольку это является частью испытания. Я трусь щекой о плечо, пытаясь стереть кровь, всё ещё покрывающую моё лицо.
Моя рука становится красной, а кожа Финна бледнеет с каждой секундой всё сильнее. Всё, о чём я могу думать, — он не должен умереть на моих глазах. Это уже не часть испытания. Кровь, которая вытекает из него — тёплая. Это не трюк или тест. Кто-то взял и подстрелил моего дядю.
Может быть, целью был не он. Может, целились в меня. Я приподнимаю голову, но ничего не могу рассмотреть из-за стены.
— Шейн уже едет, — говорю я дяде, и его закрытые глаза подрагивают. — Не спи, Финн.
Он открывает глаза, но в этот момент он не со мной. Он где-то далеко.
— Не сдавайся, мать твою! — предупреждаю я и сильнее прижимаю ладонь к его шее. Всё, что я могу, — это нести всякую хрень, только чтобы он не вырубился. Я рассказываю ему всё подряд, всё, что приходит на ум. Мне снова десять.
— Я как-то встречался с твоим отцом. Моим дедом.
Готов поклясться, его глаза становятся шире.
— Он сказал, что всего лишь хотел познакомиться со мной, узнать меня получше. Вы все с ним похожи, — я прислушиваюсь, ожидая услышать урчание мотора, но вокруг ничего.
Где же ты, Шейн?
— Он сказал, что я часть Клана.
В горле у Финна булькает, когда он пытается что-то сказать.
— Заткнись нахрен, Финн, — меня охватывает паника. Я не хочу слышать его предсмертные слова. Я не хочу стать тем, кто увидит, как потух свет в его глазах.
Во двор стремительно врывается машина.
— Видишь, всё будет хорошо. Шейн здесь.
Надежда не расцветает в глазах Финна. Хлопает дверь машины.
— Последнее стойло! — кричу я. И опять у меня возникает соблазн сказать, насколько всё плохо, но я молчу. — Стреляли с западной стороны. Стрелок может быть всё ещё здесь.
— Всё плохо? — голос Шейна всё ближе.
Мне хочется рявкнуть на него, чтобы он поторапливался.
— Ему прострелили шею.
Слышу мат Шейна, и в следующее мгновение появляется он сам. Он смотрит на своего брата, лежащего на полу.
— Финн, — он опускается на колени, и его взгляд блуждает по лицу и шее дяди.
Финн всё ещё в сознании, и я не знаю, как ему это удаётся. «Ты не можешь уничтожить зло», — так всегда говорил мой отец. Только вот Финн не злой человек. Он был лучшим из нас всех.
— Поднимаем на счёт три.
Я подхватываю его за ноги, а Шейн держит за плечи. Мы поднимаем его, и мне не нравится то, как льётся на пол кровь. Кровавый след тянется за нами через весь сарай до машины.
Как только мы укладываем его на заднее сидение машины Шейна, я собираюсь забраться внутрь.
— Останься здесь. Дарра скоро приедет и поможет тебе здесь прибраться.
— Как же Финн? — сейчас мне его не видно.
Шейн захлопывает дверь и срывается с места так, будто за ним гонится полиция. Какое-то время я не двигаюсь, пока мой телефон не начинает звонить.
— Шейн приехал. Он забрал Финна в больницу.
— Дарра
