и радостно.
Собрав все силы, подтащила она лодочку к кромке воды, а тут как раз отлив начался. Море стало уходить от берега, запрыгнула девочка в лодку, а за ней и верный пёс, никогда не оставлял он подругу. Отплыла лодочка от берега, а Бусинка уже невод в воду забросила и уговаривает духов моря помочь ей рыбку поймать.
Собрала девочка яйца: крупные, зеленоватые с тёмными пятнами. И себе обед устроила и Норме. Потом плавника насобирала, плавник — это выброшенные на берег деревья или доски, и, достав из сумочки, что сама бисером вышивала, огниво, разожгла костёр. Костёр, конечно, только от мелких зверей убережёт: песцов и лис. Но всё же с костром веселее и теплее.
Села Бусинка на пригорок и залюбовалась волнами, в которых плескались тюленихи с детёнышами. Учили мамы их плавать. Это на берегу тюлени увальни неповоротливые, а в воде они стремительны и ловки.
Тут из-за мыса показались три чёрные тени. Это касатка-мама своих двух близнецов учить охоте собралась. Касатки, брат с сестрой, огромные, чёрные, с белым брюхом, словно играясь, выбрасываются с приливом на берег, на мелководье, и охотятся на глупых тюленьих деток. Схватит касатка их огромной пастью и ну играться, как кот с мышью. Кричит девочка от жалости, а спасти тюленят не может. Уже и верный пёс Норме бегает по берегу и бесстрашно лает на касаток, да всё тщетно.
— Маниндя, властительница моря, наказала ты меня, неразумную, забрала у меня лодочку, невод, что ещё тебе дать, чтобы ты помогла бедным малышам?
Тут море забурлило, и в волнах показалась полуженщина, полуморж. Голова человечья, изо рта острые моржовые клыки торчат, глаза как опрокинутые медные котлы, как на берег выйдет, хвост в ноги превращается.
— Это кто тут такой храбрый меня зовёт? А-а-а, всего лишь маленькая девочка. Ничего у тебя нет, что мне надобно. Ну, так и быть, если сможешь скуку мою развеять, то помогу.
— А может, просто подаришь мне гарпун или ружьё?
— Нечего детям оружием баловаться, рано ещё. Да и девчонка ты. Вот держи зуб мой волшебный, — Сняла с груди золотой клык моржовый и протянула девочке. — Три раза обернуться, в кого захочешь, сможешь. А может, просто домой попросишься, зачем тебе чужих детёнышей спасать, тебя дома отец больной ждёт.
Обрадовалась девочка, как про дом услыхала, да отцу и братья помогут, или соседи, а кто же тюленей спасёт?
— Хочу ежом морским обернуться, — прокричала Бусинка, и тут же по берегу ёж покатился, прямо под брюхо маленьким касаткам.
Но мама-касатка увидела, да и проглотила Бусинку-ежа, даже не поперхнулась. Тут уж пришлось духу глубин помочь Бусинке снова на берегу оказаться.
Превратилась Бусинка опять в девочку, задумалась, как же победить ей касаток. Решила в ворона обратиться.
— Преврати меня, волшебный клык, в птицу-ворона.
И увидела Бусинка у себя не руки, а два чёрных крыла, полетела она к касаткам и ну их клевать. Но только подплыла мать-касатка, да хлопнула по воде хвостом, и словно водопад смыл Бусинку в волны.
Очнулась уже на берегу, руки болят, спина болит.
— Ну, потешила старуху, — смеётся дух глубин морских.
Надолго задумалась девочка. Кто самый сильный в море-океане? Кто самый главный? Вроде и нет никого страшнее касатки. Но тут вспомнила она сказку, что ей бабушка рассказывала. О плавучем острове-малтаре. Так называют прибрежные люди синего кита, самого большого морского зверя.
Только подумала, а уже плывёт она к берегу синим китом. Огромное туловище, голова облака задевает. Только фыркнула Бусинка-кит на касаток, так тех волной далеко в море отбросило. Скоро подрастут детёныши тюленей, научатся плавать быстро и стремительно, и не будет им страшна никакая касатка.
Так смелая девочка спасла маленьких тюленей. Отдала она богу морских глубин зуб волшебный, а за себя попросить постеснялась.
— За сердце твоё доброе верну я тебе и лодку, и попутный ветер попрошу тебя к родному берегу домчать. А ещё полный невод рыбы дам для твоего отца. А может, ко мне во внучки пойдёшь? Я тебя хоть в нерпу, хоть в касатку превращу. Будем с тобой плавать по морям-океанам. А то скучно мне одной.
— Спасибо тебе, великий дух моря! Всегда буду помнить о тебе и детям своим будущим о тебе расскажу. Только лучше, чем по земле родной ходить, ничего быть не может. В море плавать хорошо, но слаще всего в родной дом возвращаться, где тебя всегда ждут и не гасят огонь очага. Море — это твой дом, а мой дом — тундра.
Вернулась Бусинка, а чум полон гостей, тут и братья с жёнами и детьми. Отец от радостной встречи на поправку пошёл, снохи рыбу почистили, ухи наварили и первую самую большую чашку поднесли духу огня, потом отцу и так далее по старшинству.
Заснула Бусинка, усталая, но счастливая, во сне плавала она с духом глубин в море, а на шее у неё, на шнурочке, зуб моржовый сверкал.
Бусинка и гора Алаид
Когда в тундру приходит зима, солнце уезжает на оленях по другую сторону земли. Светит на небе, помогая всем охотникам и пастухам, верная Полярная звезда. По ней любой путник найдёт дорогу домой, кроме тех, кто ушёл навсегда к духам Нижних земель, как мама Бусинки красавица Горюнав.
Осталась девочка с отцом, братья её уже обзавелись своими семьями и откочевали с оленями далеко к холодному Ламскому морю.
Тепло в чуме и совсем не страшно, ведь охраняют дом добрые духи. Отец ушёл на охоту и забрал всех собак, даже верного друга, пса Норче. Некогда скучать девочке. Ждут выделанные шкуры песца, оленей, в мешочках разобранный по цветам бисер. Надо расшить рукавички и нагрудники, когда пройдёт зима, будет большая ярмарка. На ней будут соревноваться мастерицы своими работами. Сидит девочка на тёплых шкурах, вышивает узоры. И вдруг послышался ей голос матушки: словно зовёт та на помощь. Заболело у Бусинки сердце, быстро надев кухлянку, меховую рубашку с капюшоном, и меховые сапожки, унты, вышла за порог. А на улице ни зги не видно, небожители устроили соревнование, кто больше и дальше снега кинет. Бросают они снежок на землю большими лопатами — бушует в тундре буран. В такую погоду лучше дома сидеть,
