голову!
Ах, король, как рассеянны вы!..»
БЛИСТАТЕЛЬНЫЙ САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
ВДАЛИ ОТ ТЕБЯ,
ПЕТЕРБУРГ
Разбросано много
Дорога в дорогу
По миру стран всяких вокруг…
Но все эти страны
Так чужды и странны
Вдали от тебя, Петербург!
Пусть звезды там краше!
Пусть Солнце там пляшет
И пусть золотится бамбук,
Черны, как погосты,
Все солнца и звезды
Вдали от тебя, Петербург!
И хоть вечно тут он
Туманом закутан,
Но в Солнце нездешнем — ах, вдруг —
Так сердцу желанны Волокна тумана
Вдали от тебя, Петербург!
И в Ниццкой аллее
Мне дождь твой милее!
И хочется питерских вьюг!
И нету покоя
Плененным тобою
Вдали от тебя, Петербург!
ЗАМОРСКИЕ ПАВЫ
У заморских пав краса
Никогда не хмурится!
Перед их красой глаза,
Как от солнца, жмурятся!
Истукана вгонят в дрожь
Взоры их испанские?
Только мне милее все ж
Наши-то: рязанские?
Эх, ты, Русь моя? С тебя
Глаз не свел ни разу я?
— Эх, ты, русая моя?
Эх, голубоглазая!
КОРОБКА СПИЧЕК
Как вздрогнул мозг? Как сердце сжалось?
Весь день без слов? Вся ночь без сна?
Сегодня в руки мне попалась
Коробка спичек Лапшина…
Ах, сердце — раб былых привычек!
И перед ним виденьем, вдруг
Из маленькой коробки спичек
Встал весь гигантский Петербург:
Исакий! Петр? Нева? Крестовский!
Стозвонно-плещущий Пассаж!
И плавный Каменноостровский!
И баснословный Эрмитаж!
И первой радости зарница!
И грусти первая слеза!..
И чьи-то длинные ресницы…
И чьи-то серые глаза…
Поймете ль вы, чужие страны,
Меня в безумии моем?
Ведь это юность из тумана
Мне машет белым рукавом…
Последним шепотом привета
От Петербурга лишь одна
Осталась мне всего лишь эта
Коробка спичек Лапшина…
ГРАНИТНЫЙ БАРИН
Париж, Нью-Йорк, Берлин и Лондон!
Какой аккорд! Но пуст их рок!
Всем четырем один шаблон дан,
Один и тот же котелок!
Ревут моторы, люди, стены,
Гудки, витрины, провода…
И, обалдевши совершенно,
По крышам лупят поезда!
От санкюлотов до бомонда
В одном порыве вековом
Париж, Нью-Йорк, Берлин и Лондон
Несутся вскачь за пятаком!..
И в этой сутолке всемирной
Один на целый мир вокруг
Брезгливо поднял бровь Ампирный
Гранитный барин Петербург!
В. О. 17 Л
Вот раскрытое окошко!..
И задумчиво сидит
В том окошке рядом с кошкой
Госпожа Агнесса Шмидт.
Где-то мерно бьет «12»…
И, взглянувши на чулки,
Стала тихо раздеваться
Госпожа Агнесса… И —
Ах, Агнессочка, Агнессочка!..
Опустилась занавесочка!..
Через миг довольно резко,
Совершенно невзначай,
Вдруг поднялась занавеска!..
— Ай, Агнесса! Ай-яй-яй!..
Рядом с ней, в любви неистов,
В совершенном забытьи
Господин судебный пристав
Страстно шепчет что-то… И —
Ах, Агнессочка, Агнессочка!..
Опустилась занавесочка!
Через миг, ужасно резко,
Чьей-то гневною рукой
Вновь поднялась занавеска!
— Ой, Агнесса! Ой-ой-ой!..
Ах, как грустно! Ах, как жалко
Неудачников в любви!
Муж Агнессы с толстой палкой
К ним подходит быстро… И —
Ах, Агнессочка, Агнессочка…
Опустилась занавесочка!..
НА «ПЕТЕРБУРГСКОЙ СТОРОНЕ»
Все это было в переулке
На «Петербургской Стороне»,
Где все шаги чрезмерно гулки…
И в поэтической прогулке
Вы поболтать позвольте мне
О том, что было в переулке
На «Петербургской Стороне»…
В том переулке был домишко,
Ну, а в домишке том — «она»
С полуразрезанною книжкой,
С тоской, вязаньем и Амишкой —
Майора некого жена!
В том переулке был домишко,
Ну, а в домишке том— «она»!
Майор! Майор! Но где майор же?
Майор воюет на войне!
Что может быть на свете горше
Судьбы скучающей майорши
На «Петербургской Стороне»?
Майор! Майор! Но где майор же?
Майор воюет на войне!
Но вот коллежский регистратор
Встал перед нею «á genoux»[5]
И, сделав под окном сперва тур,
В любви пылая, как экватор,
Прельстил Майорову жену
Коллежский этот регистратор,
Пред нею вставши «á genoux».
Что ж? Кроме всяческих военных,
Есть и гражданские чины!
И, не позоря чин военный,
Мы беспристрастно совершенно
Отметить все же тут должны,
Что, кроме всяческих военных,
Есть и гражданские чины!
ДАМА В КАРЕТЕ
В Париж! В Париж! Как сладко-странно
Ты, сердце, в этот миг стучишь!..
Прощайте, невские туманы,
Нева и Петр! — В Париж! В Париж!
Там дым всемирного угара,
Rue de la Paix, «Grande Opera»,
Вином залитые бульвары
И — карнавалы до утра!
Париж — любовная химера!
Все пало пред тобой уже!
Париж Бальзака
