Я захлебывалась в разъедающей злости из-за невозможности сфокусировать взгляд на чем-либо и совершить осознанное, пусть даже незначительное, движение.
За мной пришли.
Высокая светловолосая женщина, одетая с иголочки в красное, и молодой привлекательный мужчина в черном костюме — не один из тех, кто приволок меня из «Дэвуар» в это дьявольское место.
Встретив насмешливый взор женщины, я услышала, как она приказала своему сателлиту отвести меня в зал, где собрались гости и ожидали начала торгов. При всем огромном желании я не противоборствовала молодому человеку, когда он сгреб меня с высокого стула и повел к выходу из помещения.
Он был осторожен. От прикосновения его холодной ладони к моей спине я задрожала, словно осиновый лист на промозглом ветру. В этом касании чувствовалась забота. Мне захотелось прижаться к мужчине, ощутить тепло его тела и раствориться в нем, чтобы больше никогда не возвращаться в реальность.
Брюнет старался не смотреть на меня, пока сопровождал по бесконечному, казалось, коридору. Мы периодически сворачивали то направо, то налево. Но все же единожды мне удалось зацепить его взгляд и прочесть в карих глазах горькое раскаяние вперемешку с сожалением. Незнакомец осознавал, что вел меня на казнь, и это было похоже на то, словно с ним такого раньше не происходило. Возможно, его наняли не так давно. Возможно, это его первый день работы в аукционном доме.
Я бы не постыдилась попросить его рискнуть карьерой, чтобы помочь мне, но язык ощущался неповоротливым и распухшим куском плоти.
Наконец, брюнет подвел меня к распахнутым дверям, за которыми находился овальный зал.
Античные мраморные колонны подпирали высокий куполообразный потолок, расписанный в венецианском стиле. Стены украшала лепнина и картины эпохи возрождения в золотых рамах. Участники аукциона «Блажь» в блестящих и элегантных нарядах скрывали лица за карнавальными масками. Они распивали дорогое шампанское, ели закуски и смеялись. Их многочисленные голоса разбавляли звуки живой игры на струнных инструментах. Музыканты, расположившись в стороне от толпы в затененной зоне помещения, безукоризненно играли свои партии.
На сцене за кафедрой стоял седовласый мужчина среднего роста в немного великоватом смокинге. Заметив движение со стороны, аукционист поднял голову и увидел нас. Затем развернулся к публике и громким голосом объявил начало торгов.
Сердце пропустило удар.
Я пошатнулась на каблуках и грозилась удариться затылком о пол, если бы молодой человек, находившийся рядом, вовремя не обхватил мои плечи рукой.
Он повел меня вперед.
Я послушно шла, волоча ногами, будто сделанными из ваты.
Музыка затихла, когда меня поставили в центр сцены, предоставив зрителям на обозрение. Брюнет тут же умчался в тень и не обернулся. Я желала помчаться вслед за ним каждой клеточкой своего естества. Однако стоило слегка наклониться телом вперед — и твердь под ногами превратилась в зыбучие медленные волны.
Я рухнула на колени. Мне чудом удалось выставить перед собой руки и опереться на ладони.
Всхлип, вырвавшийся из меня хриплым протяжным звуком, эхом пронесся по залу. В этот момент тяжелый дурман в голове немного рассеялся. Грудь пронзила острая боль от мысли, что я совершенно одна. Беззащитна. Сломлена.
Мне не выстоять против этих людей. Не сбежать.
— Лот под номером один, — провозгласил аукционист. — Восемнадцать лет. Воспитанница приюта «Дэвуар». Рост — метр шестьдесят семь. Вес — пятьдесят два килограмма. Коэффициент интеллекта равен ста тридцати трем. Свободно говорит на английском, немного знает французский. Не имеет внешних изъянов, наследственных и хронических заболеваний. Стартовая цена — двадцать тысяч евро.
Я приложила ладонь ко рту.
Меня жутко затошнило.
Нет-нет-нет.
Все это неправда…
— Сорок тысяч! — выкрикнул из толпы мужской голос.
— Пятьдесят тысяч!
Тишина.
Едва различимые перешептывания.
— Пятьдесят тысяч — раз, — начал счет человек за кафедрой. — Пятьдесят тысяч — два…
— Шестьдесят тысяч, — сказала женщина в серебристой маске.
Поймав мой взгляд, она помахала черной табличкой с золотым номером и улыбнулась. Джентльмен справа притянул ее за талию и поцеловал в шею.
— Сто тысяч, — тут же перебил предыдущую ставку участник с другого конца зала.
Я перевела заторможенный взор туда, откуда донесся могучий, громовой бас.
Лица, спрятанные за масками, двоились и троились перед глазами.
— Сто тысяч — раз. Сто тысяч — два. Последний шанс сделать ставку. Сто тысяч — три. Лот продан участнику под номером тридцать!
Раздался оглушительный удар молотка.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ДАМИР
Места вроде «Неонового жеребца» помогали снять стресс. Яркая, шумная и интенсивная атмосфера стрип-клуба отвлекала от насущных проблем и служила неплохой разрядкой. Отрывали от реального мира и полуголые девицы, готовые раздвинуть свои стройные ножки за пару купленных им коктейлей. Девочки-танцовщицы с сочными попками и упругими сиськами крутились у шестов, маня жадные взгляды мужиков.
За одним из вип-столов клуба собрались сотрудники крупной инвестиционно-банковской фирмы, и я бы не сказал, что горел желанием находиться в их компании. Я нашел бы более занимательный способ скоротать досуг, но Леон — мой лучший друг и бизнес-партнер — настоял на том, чтобы я кончал валять дурака и принял их предложение обсудить дела на нейтральной территории в виде «Неонового жеребца».
Ребята из кожи вон лезли, чтобы получить наше с Леоном согласие на вложение средств в их муравейник. Скучающе потягивая виски, я без видимой заинтересованности слушал краем уха их треп. Леон же прикладывал больше усилий и периодически кивал на откровенно скудные предложения клерков. Периодически люди, представившиеся финансовыми жонглерами, искусно управляющими портфелями акций богатейших и богатых ублюдков (вроде нас с Леоном), отвлекались от главной темы и активно принимались обсуждать задницы стриптизерш.
