Я пропустила слезинку, немигающим взором глядя в противоположную стену и вспоминая утратившего рассудок Дамира с револьвером у виска. Содрогалась каждый раз, воспроизводя в памяти звук выстрела.
— Если бы Руслан не успел? — мой голос сорвался на шепот. Я расплакалась. — Ты хоть… ты осознаешь, что…
— Я знаю, — негромко, но твердо произнес. — Ты права. Я слетел с катушек. На какой-то момент окончательно. И я сожалею… поверь. Я не должен был оставлять тебя одну в Лондоне. Я прошу прощения за все дерьмо, которое наговорил тебе. Честно? Я не могу поверить словам Сафарова о моем отце, — Дамир заиграл желваками. — Все так запутано.
Брюнет наклонился вперед и притянул меня к своей груди, вдыхая аромат моих волос.
— Ты говорила, что собираешься разрушить мою жизнь? Вот что ложь. Ты не способна на это. Потому что… — положил указательный палец на мой подбородок и заставил посмотреть ему в глаза, — без ума от меня.
Не рыдай я в три ручья, то непременно ответила бы ему в саркастичной манере.
— И я без ума от тебя, Вика, — Дамир погладил мою щеку подушечкой большого пальца. — Мы зависимы друг от друга. Мы — слабость друг друга.
— И так быть не должно, — всхлипнула я, тянувшись к нему каждой фиброй своей души, каждой клеточкой тела. — Это неправильно, ненормально.
— Да, — с крошечной улыбкой согласился он. — Я болен тобой, а ты больна мной. По отдельности мы загубим друг друга. Так или иначе, понимаешь?
Я провела кончиком языка по губам, жадно глядя на его рот в нескольких сантиметрах от своего. Желание поцеловать Дамира неожиданно подчинило все мои мысли.
— Мы разберемся со всей этой хренью. Вместе. Ты и я, родная. Я не готов потерять тебя. Черт, ни за что.
Он подался вперед, подцепив зубами мою нижнюю губу. Его язык проворно скользнул мне в рот. Я со стоном обняла мужчину за шею, прильнув к нему грудью. Дамир подхватил меня за талию и усадил на себя.
— Прости, что заставил плакать, — он покрывал поцелуями мое лицо.
— Не делай так больше, — я растворялась в его нежности, ощущала себя маленькой девочкой в сильных руках.
— Клянусь, малыш, — он прижал к губам мои руки, пристально глядя на меня. — Я не облажаюсь.
Конец
