Намертво приклеившись к нему, боялась сдвинуться хоть на миллиметр.
Мысль о том, что он оказался на волоске от смерти, выворачивала мое нутро наизнанку.
Я не могла потерять его. Не пережила бы зрелище бездыханного тела Дамира в крови.
Он провалился в глубокий сон сразу же, как только мы с Леоном уложили его на диван. Укрыв его пледом, я немедленно принялась искать в квартире что-нибудь крепкое и подряд залила в себя две рюмки водки. Прошло пару часов, но я так и не ощутила никакого эффекта.
Я не сомкнула глаз до наступления утра.
С первыми лучами рассветного солнца Дамир проснулся. Схватившись за голову (от адской головной боли, должно быть… в любом случае, так ему и надо), он принял сидячее положение и… больше ничего. Он пробыл в одном положении минут десять. Я стояла напротив со скрещенными руками и осуждающим видом.
Я сдерживалась, чтобы не прибить его. Или, по крайней мере, не взять сковороду с толстым дном и хорошенечко огреть этого паршивца по загривку.
— Не смотри так на меня, — попросил он.
Надо же, какой у него робкий голосок!
Я заскрежетала зубами.
— Надеюсь, тебе сейчас хреново, — заворчала я.
Невеселая усмешка слетела с его губ.
Он оперся локтями о колени и медленно кивнул.
— Очень хреново, Вик.
Украдкой взглянув на меня из-под опущенных ресниц с непередаваемым раскаянием.
— Я хуйню натворил, да?
Еще спрашивает!
— Знаю, знаю, можешь не отвечать, — Дамир снова кивнул. — Прости. Я не хотел, чтобы ты видела все это… и вообще. Не подашь водички? — он на пару секунд опустил взгляд, затем вновь обратил его на меня. — Пожалуйста.
Я зашагала в сторону кухонного островка, но лишь затем, чтобы выплеснуть содержимое стакана ему в лицо. Вернувшись к нему, так и поступила.
— Ну-у… заслужил, — пробормотал Дамир, облизывая влагу с губ. Провел ладонью по мокрому лицу и шумно вздохнул. — Прости, ладно?
— О чем ты думал, Дамир?! — взорвалась я, всплеснув руками.
Самсонов поморщился.
— Ты можешь не кричать? Прошу тебя, Вика… Голова трещит.
— Но она хотя бы на месте!
Он сжал рот в тонкую линию.
— Если бы не Руслан… — я задыхалась от охватившего меня гнева. — Ты был бы мертв, понимаешь?!
Дамир скривился в недовольной гримасе.
— И я благодарен ему, — эти слова дались брюнету с трудом. Он выдавливал каждый слог, превозмогая мысли об их вражде. Потупив взор, размышлял над чем-то в течение несколько минут. — Мне нужно освежиться, — сказал Дамир в конце концов.
* * *
Я задремала после того, как проследила, что Дамир добрался до душа и не потерял равновесие, сломав себе что-нибудь, пока поднимался по лестнице. Бессонная ночь, полная жутких обдумываний, высосала из меня последние остатки жизненной энергии.
Я изумилась, разлепив глаза лишь поздним вечером, когда за окнами уже стемнело.
Обнаружила себя на кровати, хотя засыпала на диване, удобно подбив под щеку жесткую подушку. Со стороны кухни доносился негромкий инди-рок, разбавляемый низким фальшивым мычанием, шипением масла. В воздухе витал потрясающий аромат жареного мяса.
У плиты крутился полуобнаженный Дамир. Я залюбовалась видом его широкой, крепкой спины. От каждого малейшего движения рук мышцы соблазнительно перекатывались под смугловатой кожей.
Похоже, у него полный порядок с самочувствием.
Пригладив растрепанные светлые волосы, я прервала его кулинарно-музыкальную идиллию и присела за высокий барный стул, сложив руки на краю столешницы. Не оборачиваясь, Дамир поинтересовался:
— Голодная?
И будто по сигналу у меня в животе заурчало.
Я обняла себя рукой.
— Немного.
— Я отсюда слышу рев твоего желудка.
Я вскинула бровь.
По всей видимости, он более чем в порядке. Разговаривал со мной будничным тоном, словно не устраивал «русскую рулетку» прошлой ночью.
Дамир повернулся ко мне лицом. С обезоруживающей улыбкой он поставил передо мной тарелку со спагетти и стейком. Я чуть не свалилась со стула от невероятного аромата, ударившего в ноздри. По правде говоря, я была голодна как дикий зверь. И если бы за мной не наблюдал внимательно один высокий брюнет, я бы ела с тарелки руками.
— Как ты?
Я накрутила на вилку спагетти.
— Хорошо.
Дамир выключил плиту, закинул на плечо кухонное полотенце и сел рядом со мной справа. Щеку мгновенно обдуло жаром, и я качнула головой. Платиновые пряди упали на лицо завесой, ограждая от сосредоточенного и виноватого взгляда Дамира.
— Ты простишь меня?
— Ты должен просить прощения у другого человека. У своего сына.
Краем зрения увидела его большую ладонь, сжавшуюся в кулак.
— Вика…
Я проглотила острый ком и резко повернула к нему голову. Клацнула зубами, коря себя за то, что не сумела сдержать дрожь в подбородке.
— Несколько дней назад ты был уверен, что я последняя лгунья на Земле.
— За это и прошу прощения.
Он попытался взять меня за руку, но я не позволила.
Отвернулась и принялась уплетать спагетти.
— Вкусно? — осторожно уточнил брюнет.
Я со злостью резала умопомрачительный стейк на маленькие кусочки и толкала в рот.
— Прости меня, — Дамир уткнулся лбом в мое плечо.
Я перестала жевать, и дышать тоже перестала. Стараясь опять не разреветься, замаскировала шмыганье носом под внезапным кашлем. Дамир подумал, что я подавилась, и мягко похлопал меня по спине. Когда коротким кивком головой я подала знак, что кашель прошел, он дотронулся до моей шеи вместо того, чтобы убрать руку.
— Прости за все.
Все усердия шли коту под хвост.
