— Пришлите всех, у кого есть опыт прислуживания. Я сама выберу, — получилось мягко, но властно. Пусть привыкают. Фон Россен сказал, что теперь она здесь хозяйка. — Покажите мне, пожалуйста, где туалетная комната. — Под пристальным взором экономки доставала из рюкзака мыльце.
— Туалет… Нужник. — Она слышала это слово от Кэйти. Наклонила голову, раздумывая, не ошиблась ли словом и как доходчиво показать, что она имеет в виду.
— Ах, нужник… — Женщина понятливо кивнула. Прислушивалась к непривычной речи новой хозяйки. — Идёмте. У ложа найдёте горшок.
— Понятно, ночная ваза. — Значит ли это, что господа не пользуются стульчаком? При отсутствии умывальни, она к этому готова не была.
Взяв свечу, вышли в коридор. В его конце за неплотно прикрытой дверцей обнаружился эркер с довольно чистым «унитазом».
Глава 2
За длинным столом, освещённым множеством свечей, уставленным серебряной посудой по правую руку от хозяина расположились гости. Наташа ловила на себе пристальные взгляды Манфреда и понимала, что он сравнивает её с той, которую давно похоронил. Печать тяжёлой грусти и душевной боли отражались на лице мужчины. Видно дочь действительно очень походила на мать.
На столе появилось блюдо с разогретыми цыплятами и овощами. В широкой глиняной миске возвышались горкой плотные желтоватые куски холодной каши, нарезанной ровными кусками. Ломти хлеба, творожная запеканка, мисочки с мёдом и сметаной. Остатки мясного рулета. Кувшины с вином и элем.
Девушка смотрела на сервировку стола, принесённые блюда и сравнивала с тем, что она ела в гостях у графа. Столовое серебро, еда почти такая же, учитывая, что гости нагрянули нежданно. Пусть и нет разносолов, но вполне соответствует положению. Пригубив вино, отметила его хороший вкус. При беглом взгляде уверенно сказать, что пфальцграф был нищим, она бы не рискнула.
Фон Россен разговаривал с Карлом, расспрашивая о проделанном пути. В связи с болезнью он давно не покидал стен замка, вверив ведение всех дел управляющему.
Дитрих, сидя напротив Эрмелинды, сравнивал сестёр, находя их большое сходство, особенно, в нижней части лица. Овал, рисунок губ, ямочка на подбородке, как у отца. Прямой тонкий нос, изгиб бровей, высокий лоб, осанка.
Несмотря на похожесть, младшая сестра по сравнению со старшей казалась бесцветной и невыразительной. Плавные неспешные движения, робость, готовность к покорности и послушанию. Хотя, если посмотреть на неё отдельно, она может претендовать на роль красавицы. С годами станет ярче и смелее. А пока Вэлэри затмевала её. Истинная аристократка. Фальгахен был прав, когда уверял, что старшая дочь — дитя своего отца.
Наташа косилась на Эрмелинду, думая о том, что придётся с ней выстраивать отношения. Неприязни она не чувствовала. Десятилетняя разница в возрасте и разное воспитание вызывали неуверенность в возможности найти общий язык. Но она постарается. Должны же найтись общие интересы.
Карл на удивление пил умеренно, поглядывая на пфальцграфиню, дивясь её спокойствию. Казалось, сёстры поменялись местами. Нервничала младшая, а старшая выглядела холодной и сдержанной. А чему удивляться? Её можно понять. Она из пфальцграфини и наследницы — при условии, что отец передал титул по женской линии, подав прошение королю — превратилась в… никого, обладая лишь титулом учтивости. Обе бесприданницы.
Но статус пфальцграфа позволит Вэлэри стать спутницей не последнего титулованного жениха. Она, пожалуй, смогла бы замахнуться на мужа-герцога. Если бы не бедность. В этом случае партия с богатым графом, им, Фальгахеном, сыграет решающую роль. При достойном приданом «разжалованная» Эрмелинда может добиться большего успеха, чем старшая сестра. Тут не угадаешь. Он вздохнул. Младшая хороша, но рядом со старшей бледновата. Взор непременно возвращается к Вэлэри. При свете свечей дева кажется загадочной. Волосы отливают медью. Видно, такой цвет волос был у матери. И глаза… Захотелось коснуться её лица. Пальцы рук дрогнули, сжимая рукоять кинжала. Он принюхался, улавливая со стороны обольстительницы приятный возбуждающий аромат. В паху почувствовалось неудобство. Невольно. Требовательно. Испарина покрыла лицо. Он отвлёкся, упустив нить разговора между Дитрихом и пфальцграфом.
— Нет, вы не знаете, — утверждал хозяин поместья, кривясь от боли, показывая знаками слуге поправить подушечку за его спиной, — король Иштван умер пятнадцатого числа прошлого месяца.
— Вот как, — протянул барон, думая о том, что Юфрозина об этом не знает.
— Что-то много смертей. — Карл, поёрзав, переключил внимание на беседу. — Тяжёлый год. Герцог Швабский тоже преставился в июле от эпидемии близ Неаполя. Мне поведали, что его похоронили в Кафедральном соборе Святого Виргилия. Жара помешала привезти сюда его тело.
Мужчины перекрестились. Слуга наполнил кубки. Дитрих слушал и удивлялся, откуда Фальгахен всё знает? Ладно, фон Россен. Живя близ Штрассбурха можно знать последние новости. А вот граф…
— Наш монарх передал Швабию своему сыну Генриху. Герман не успел обзавестись наследником, — Манфред фон Россен вздохнул, поглядывая на дочерей.
Вэлэри прислушивалась с интересом, а Эрмелинда сидела с отсутствующим видом. С тех пор, как было объявлено, что нашлась старшая сестра, она пребывала в плаксивом расположении духа. Он то и дело смотрел на старшую дочь. Не верил, что его дитя вернулось к нему, пусть и через столько лет. Это дар богов. Он заслужил такую радость.
От услышанного у Дитриха засияли глаза. Он опустил их на руки, пряча радость. Значит, можно смело ехать к новому герцогу Швабии и в знак поклонения и восхищения преподнести ему в дар рудник с золотом. И пусть он решает, как поступить дальше, делиться с отцом-монархом или нет.
Манфред, глянув на дочерей, улыбнулся. Обе выглядели уставшими:
— Можете идти почивать. Я распорядился, чтобы ваши покои были рядом. — Сжал ладонь Вэлэри, заглядывая в глаза. — Отдыхай, моя девочка. Завтра поведаешь мне обо всём. — Поднёс руку к губам, целуя.
— Когда уедут гости? — Слово «отец» произнести не получилось. — Я бы хотела их проводить. — Бросила взгляд на Дитриха и Карла.
Фон Россен кивнул, соглашаясь, глядя на мужчин.
— Я никуда не спешу. — Фальгахен откинулся на спинку стула, нервно дёрнув ногой.
— Я тоже, — хмыкнул Дитрих, сжимая кулак. — Мы уедем вместе. Нам по дороге.
— Только до Рейнса. — Карл пожевал губами. — За ним наши дороги расходятся. — Глянул на хозяина: — Мне нужно переговорить с вами, господин пфальцграф.
— И мне. — Подобрался барон. Он понятия не имел, о чём будет говорить с пфальцграфом. Но надеялся проведать, о чём собирается беседовать с ним наглый сосед.
— Все разговоры завтра, господа. Я откланяюсь, нет мочи сидеть, — поморщился счастливый отец, перемещая корпус тела в сторону, подтягивая ноги и давая знак прислужникам подойти. — А вы оставайтесь, вечеряйте. Слуги вас обслужат, и покои для отдыха покажут.
