– О! – воскликнул доктор Денэйр. – Наконец-то я понял. Да,такая вероятность существует.
– Велика ли она?
– Не слишком, но она определенно есть.
– Тогда, – заявил Мейсон, – если ты изложишь полиции историюубийства, которая после проверки окажется наркотической галлюцинацией, твойпациент получит полное право подать на тебя в суд за клевету и вторжение вобласть интимных и личных интересов клиента. Разумеется, еще и за разглашениепрофессиональной тайны, которую ты должен свято сохранять. Это полностьюуничтожит твою профессиональную репутацию. А кроме того, неблагоприятноскажется на пациенте. Следовательно, если ты как врач можешь утверждать, чтоесть хотя бы небольшой шанс, что преступление является лишь порождениемнакачанного наркотиками мозга, то я вынужден буду посоветовать тебе действоватькрайне осторожно и взвешенно. А для начала рекомендую провести тщательноерасследование фактов.
– Отлично, – ответил доктор Денэйр с явным облегчением. – Яофициально заявляю, что существует некоторая вероятность, весьма незначительнаяс математической точки зрения, пожалуй даже исчезающе малая, но тем не менеевполне реальная, что признание моей пациентки может оказаться плодомвоображения и вызвано лишь воздействием наркотика.
– В таком случае, – ответил Мейсон, – учитывая всеобстоятельства, лучше всего начать тихое, негласное расследование…
– И, – подхватил доктор Денэйр, – поскольку в этих делах яявляюсь сущим профаном и лицом абсолютно некомпетентным, то провестирасследование я хотел бы поручить тебе.
Мейсон понимающе ухмыльнулся:
– Разумеется, Берт, у нас нет таких возможностей, как у полиции.Нам придется действовать консервативными, традиционными методами, чтосущественно замедлит ход дела. Более того, мы не можем рисковать, задаваявопросы, которые могут возбудить подозрения и привести к неприятностям,избежать которых мы как раз и намереваемся. Не так ли?
– Это точно, – согласился доктор Денэйр. – Но я всецелодоверяюсь тебе и поручаю все дело на твое усмотрение.
– Медсестра присутствовала при твоем испытании? – спросилМейсон.
– Да, конечно.
– Кто из них?
– Эльза Клифтон. Ты ее знаешь? Высокая, сероглазая брюнетка,которая…
– Да, мы встречались.
– Я в ней не уверен.
– Не исключена возможность, что она может проболтаться обуслышанном?
– Не знаю.
– Я хочу уточнить, – сказал Мейсон, – какой курс леченияпрописывается пациенту, признавшемуся в убийстве?
– Ты имеешь в виду конкретно Надин Фарр?
Мейсон кивнул.
– Надин Фарр, – ответил доктор Денэйр, – страдает откомплекса вины. Тот факт, что ее преступление, если тебе угодно это такименовать…
– Традиционно в наших кругах убийство считаетсяпреступлением, – мягко сказал Мейсон.
– Не забывай, – возразил доктор Денэйр, – что мы не знаемвсех сопутствующих обстоятельств. Может быть, там есть и смягчающие вину. Мывообще не знаем всех фактов. Нам известно только одно лишь голословноеутверждение, сделанное этой юной особой. Если точнее, она чувствует, чтосогрешила, что избежала наказания и что это неправильно. У нее, следовательно,появляется желание покарать саму себя. Она жаждет искупления. У молодой,эмоционально неустойчивой женщины с чувствительной психикой все это можетпривести к очень серьезным последствиям. И прежде всего ей необходимо кому-топризнаться, исповедаться. Подсознательно она это понимает. Вполне вероятно,именно поэтому она согласилась на испытание сывороткой правды. Первое, что янамерен сделать в качестве лечения, это дать ей возможность признаться мне ужев ясном сознании. А уж затем я намерен привести ее к тебе, чтобы она повториласвое признание здесь.
– Здесь?
Доктор Денэйр кивнул.
– Мне, конечно, – заметил Мейсон, – нет нужды напоминатьтебе, Берт, что с точки зрения закона мы играем с огнем, сидя на бочке спорохом.
– Я знаю, но я должен попытаться помочь своему клиенту. Это– фундамент моего врачебного кредо.
– А я пытаюсь помочь своим клиентам, – отпарировал Мейсон. –Это – краеугольный камень кредо адвоката.
Наступила тишина, длившаяся несколько мгновений.
– Ладно, – сказал наконец доктор Денэйр. – Я твой клиент.Что ты мне посоветуешь?
– Я повторю свой совет: мы должны расследовать факты исделать это крайне осторожно.
– Прекрасно, – заявил доктор Денэйр. – Скоро увидимся. Яприведу ее в твой офис завтра в половине десятого.
– Слушай, а что там с этим дядей Мошером, которого онаупоминала? – спросил Мейсон. – Кажется, ты знал его?
– Я знал кое-что о нем. Какой-то дальний родственник Надин.Дядей ей, в сущности, он не был, но она наносила ему визиты вежливости по егоже настоянию. Во время его последней болезни Надин была у него в доме. МошерХигли умер около трех месяцев назад. Доктор сделал заключение, что смертьнаступила вследствие коронарного тромбоза.
– Вскрытия не было?
– Не было. Его просто похоронили.
– Забальзамированного?
– Естественно.
– В таком случае, – прокомментировал Мейсон, –вырисовывается весьма занятная проблема. Если в качестве яда использовалсяцианистый калий, то, как ты понимаешь, бальзамирование уже уничтожило все егоследы. Если только не будет получено независимое доказательство того, что дядюМошера отравили, если только не будет найдена бутылочка с ядом или же показанияюной леди не будут подтверждены тем или иным способом, у нас просто нет составапреступления. Невозможно выдвинуть обвинение.
– А раз нет обвинения, – подхватил доктор Денэйр, – то неимеет никакого смысла информировать обо всем этом полицию?
– Я этого не говорил, – поспешил сказать Мейсон.
– Что ж, будем считать, что это моя интерпретация того, чтоты сказал.
– Вот этого не надо, – твердо сказал Мейсон. – Я всего лишьуказываю на некоторые существенные факты. Ты хочешь, чтобы я расследовал дело.Я берусь за это. Если все обернется так, что использованный яд был цианидом ичто тело покойного было забальзамировано, то может оказаться, что власти несмогут выдвинуть обвинение. И если при таких обстоятельствах тебе придетсязаявить окружному прокурору о том, что эмоционально неустойчивая юная леди,находясь под влиянием наркотиков, призналась в совершении преступления такогорода, что невозможно выдвинуть обвинения, да к тому же все это так называемоепризнание может быть вызвано лишь галлюцинациями одурманенного наркотикамиразума, то окружной прокурор проводит тебя до дверей, посоветует тебе поскорееобо всем забыть и нигде больше об этом не упоминать.
