Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115
– Симпатии? – повторил Шамфор почти громко. – Право же, Генриетта, вы первая прекрасная душа, вздыхающая о симпатиях в Версальской галерее. В том мире, в который мы теперь вступили, рассчитывают лишь на презренный случай; им и нужно уметь пользоваться и наслаждаться. Если бы не так, то никогда бы я не посмел отправиться сюда по делу нашего графа Мирабо, именно теперь опять возбудившего гнусное против себя обвинение, как мне ясно дали понять во дворце принцессы Елизаветы. Министерство подозревает, что в Англии в эту минуту он старается действовать против Франции, и обвиняет его как в принятии тайного вознаграждения от английского кабинета, так и в революционном соглашении с женевскими эмигрантами в Лондоне. Разузнавшие это наши дипломатические шпионы донесли об этом, как о чем-то вполне достоверном. Но у Мирабо есть и друзья при Версальском дворе, и мадам Елизабет принадлежит к ним. Эта юная прекрасная принцесса высказала, по моему мнению, чертовски умную мысль, что такие таланты, как графа Мирабо, следует приобретать для Франции. Вот потому-то мы и прибыли сюда, хотя при этом должны сказать себе, что вся наша надежда – единственно лишь на благоприятный случай. Если мы его здесь не найдем, то придется нам долго бегать вслед за прекрасным принципом мадам Елизабет. В сущности, это крайне революционная мысль в головке маленькой принцессы, что следует стараться привлекать таланты во Францию. В том виде, как она есть, Франция в талантах не нуждается. Они могли бы ей пригодиться лишь на то, чтобы всю ее перевернуть и перенести на другое место. Другой услуги своему отечеству талант в эту минуту оказать не может, и я отношу к самым знаменательным признакам времени, что подобная мысль могла зародиться у принцессы Франции.
Госпожа Нэра боязливо смотрела на него в то время, как его неосторожные слова скользили по гладким мраморным стенам длинной галереи, отдаваясь будто глухим ропотом там, в глубине, у покоев короля.
Шамфор только сейчас заметил, что выражение лица Генриетты, с которым она, казалось, хотела заставить его замолчать, имело вполне ясный повод. В конце галереи он увидал нескольких офицеров королевской гвардии, поставленных там, по-видимому, с известною целью. В числе их он узнал капитана гвардии, герцога де Вильруа, с которым часто встречался в доме графа де Водрейль и который всегда с особым интересом искал разговора с ним.
Как только герцог заметил Шамфора, он немедленно направился к нему, чтобы с изысканной любезностью приветствовать его и узнать, не может ли он здесь быть ему полезен в чем-либо.
– Впрочем, – прибавил молодой герцог, улыбаясь и галантно кланяясь перед госпожой Нэра, – вы обязаны лишь достойному зависти случаю быть спутником столь прекрасной дамы, что я сейчас же не прошу вас удалиться из этой галереи, так как я только что откомандирован сюда бароном де Бретейль со строжайшими приказаниями. Вы попали сегодня в Версальский замок, господин Шамфор, при крайне необыкновенных обстоятельствах.
– Я вовсе не любопытен, – возразил Шамфор с притворным любопытством. – Тайны больших господ узнавать маленьким людям весьма опасно. Мы хотели только по делу моей дамы, госпожи Нэра, поговорить с министром де Бретейль, и если бы герцог Вильруа, при своей известной любезности, захотел помочь нам в этом, мы были бы ему бесконечно благодарны.
– В эту минуту никак нельзя сказать, когда мне удастся это сделать, – таинственно ответил молодой капитан гвардии. – Но я попрошу вас войти с госпожой Нэра в этот зал, рядом с покоями короля. При первой возможности я доложу о вашем присутствии барону де Бретейль. Здесь же, в галерее, оставаться долее вам нельзя уже потому, что мои товарищи, стоящие там, получили одинаковое со мною приказание, которое должны исполнить. Одному лишь смятению между придворной прислугой обязаны вы, что проникли сюда этим вообще воспрещенным на сегодня путем.
Шамфор подал госпоже Нэра руку, чтобы проводить ее в указанный им зал, и остановился с нею в дверях его, желая еще немного воспользоваться беседой с герцогом Вильруа, оставшимся возле них.
– Скажите, пожалуйста, герцог, – начал Шамфор, – в качестве кого кардинал находится в эту минуту в кабинете короля?
– Без сомнения, в своем качестве высшего духовного лица при особе короля для раздачи милостыни, – заметил герцог уклончиво. – С час тому назад прибыл он в Версаль, как полагали, по делам, относящимся к его должности, а не более полчаса, как я и мой товарищ, граф д’Агу, с несколькими другими офицерами, особым приказом министра де Бретейль отряжены сюда в ожидании дальнейших распоряжений. По-видимому, кардинал задержан в кабинете короля; королева также недавно проходила из своих покоев в кабинет его величества.
– Ах, – возразил Шамфор, – королева, конечно, очень нужна в этом деле, ибо речь идет, вероятно, о бриллиантах, столь любимых Марией-Антуанеттою и доставивших ей в последнее время столько горя.
– Как, вам известно что-либо об этом? – воскликнул капитан гвардии с величайшим удивлением. Затем тихо прибавил: – По всему Версальскому замку слышен шепот, что по поводу одного бриллиантового украшения, с которым связывают личность королевы, кардинал де Роган играл в высшей степени двусмысленную роль. Никогда еще короля не видели таким раздраженным и гневным, как сегодня.
– Итак, сегодня эта тайна раскрывается при Версальском дворе! – воскликнул Шамфор, при этом по его лицу пробежала язвительная улыбка. – Слухи, которые со вчерашнего дня ходят по городу, известны вам, конечно, так же, как и мне. В этих слухах не щадят, однако, королеву, а потому мне бы очень хотелось здесь, на месте, узнать кое-что по этому делу.
– Кажется, вы там, в Париже, знаете гораздо больше, чем мы здесь, в Версале, находясь, так сказать, у источника событий, – проговорил капитан гвардии, пристально глядя на Шамфора.
– Это совсем так, как, стоя в непосредственной близости большого водопада, ничего не слышишь, и лишь в отдалении доходят до тебя гром и шум и вся болтовня водяных столбов, – засмеялся Шамфор. – И, конечно, у Парижа самый верный и тонкий слух ко всему, что творится в Версале. Там уже слышали, что с некоторых пор королева в большом страхе из-за одного бриллиантового ожерелья, изготовленного придворным ювелиром Бемером, стоимостью в один миллион шестьсот тысяч франков. Любительница бриллиантов, королева, отклонила, говорят, уже несколько лет тому назад покупку этого драгоценного украшения, заклиная и короля в дни столь сильной нужды в стране и народе отказаться от приобретения для нее этих драгоценностей. Тем не менее в Париже, – разумеется, все это я говорю лишь об этом безбожном, испорченном Париже, – в Париже утверждают, что бриллиантовое ожерелье таинственным образом перекочевало во владение Марии-Антуанетты, причем неизвестный друг королевы, – как знать, с какими надеждами на нежную награду, – явился покупателем и внес задаток за счет королевы. Однако говорят, что этот загадочный друг оказался богаче мечтами, чем деньгами, или же, что он не доверял чудному торгу, в который был вовлечен. Короче, он не оплатил счетов, а друг Бемер стал шуметь и жаловаться разным лицам при дворе. Вот сколько знают в Париже, и понятно, что из этих слухов выходит еще много ядовитых испарений, грязнящих даже прелестный облик королевы. Говорят, что настоящая интриганка в этом деле – какая-то искательница приключений, графиня Ламотт; королеву же обвиняют в тайном соглашении с этой дамой, заманившей в это опасное приключение кардинала де Роган, ибо не кто другой, как он, этот поставщик бриллиантов королевы.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115
