Книга Граф Мирабо - Теодор Мундт

Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115

– А что это за хорошенький паж стоит там? – спрашивал Мирабо далее.

Де ла Марк шепнул ему, что этого пажа прислала королева узнать о состоянии Мирабо и выразить больному ее участие.

– О, королева! – воскликнул растроганный Мирабо. – Охотно отдал бы я свою жизнь, чтобы сохранить ее, столь драгоценную и прекрасную!

Теперь глаза его остановились на сестре, стоявшей позади, у дверей, рядом с другой дамой в черном платье.

– Вот сестра моя! Верно и нежно любили мы друг друга! – говорил Мирабо, рукою посылая госпоже Сальян поцелуй. – Но кого ты привела еще с собою, кого привела ты?..

Мирабо вдруг узнал свою жену, Эмилию де Мариньян, кланявшуюся ему издали почти с благоговейною любовью. Он протянул к ней руку, улыбаясь, с выражением полного примирения, но в эту минуту покачнулся и зашатался. Кабанис и Шамфор поддержали и отвели его в кресло.

– Вы пришли все, все, которых я любил, чтобы окружить меня предсмертным хороводом! – сказал он, помолчав, внезапно страшно изменившимся голосом. – Встав сегодня утром, я желал музыки, цветов и венков! Вы же пришли и еще раз украсили меня венками любви. Ваш прощальный привет тихо звучит в моих ужасных страданиях! Благодарю вас!

В эту минуту с ним сделались страшные судороги, которых он не мог выдержать. Тут же стал он жаловаться на сильный стук в голове и просил докторов дать ему опиуму, чтобы заснуть и избавиться от мук. Но вдруг дыхание прекратилось. Мирабо умер…

Из его дома, перед которым густые, торжественно молчаливые толпы народа узнали о кончине Мирабо, весть эта разнеслась, подобно прибывающему шумному потоку, по всему Парижу и отозвалась во всех сердцах…

В самый день смерти Мирабо подозрительное событие, происшедшее в его доме, подтвердило мрачные слухи, носившиеся во всех парижских сферах о его смерти и предшествовавшей ей болезни.

Писец Мирабо, молодой Камп, был найден на чердаке дома, где он пытался повеситься. Перед тем уже видели, как он, подозрительно возбужденный, в замешательстве, всходил на лестницу, не переставая кричать: «Яд! Яд! Какое позорное деяние!» Удалось вернуть его к жизни, но он оказался помешанным и не мог уже рассеять этой загадочной неизвестности, лично по отношению к нему подозрительными могли быть его тайные сношения с якобинцами, в особенности с Александром Ламеттом.

Все более и более распространявшиеся слухи, соединенные с громкими жалобами народа, заставили государственные власти настоять на вскрытии тела Мирабо. Четыре врача с величайшею уверенностью высказали мнение, что Мирабо был отравлен. Четверо же других, с такою же уверенностью, отрицали присутствие яда в теле. Последние были отчасти известны как люди, считавшие своею обязанностью примирять партии, а не возбуждать их к еще более ожесточенной борьбе. Родственники Мирабо сохранили убеждение, что он умер от яда.

Похороны Мирабо были национальным торжеством, в котором все сословия и партии, весь народ, все власти, министры и национальное собрание, королевские войска и национальная гвардия соединились в одно, никогда невиданное шествие, объединенное одною скорбью. Впереди шло духовенство с целым отрядом музыкантов, которые на странных, недавно появившихся в Париже инструментах, тамтам и громком тромбоне, играли душу надрывающие жалобные мелодии.

Народ, в поразительной, глубоко молчаливой скорби, весь в слезах, не спускал глаз с гроба Мирабо, увенчанного гражданской короной и всеми воинскими атрибутами и несомого двенадцатью национальными гвардейцами и четырьмя членами национального собрания.

Позади тела несли сердце Мирабо, украшенное венком из живых цветов.

Клуб якобинцев, присоединившийся, за малыми исключениями, к печальному шествию, шел вслед за национальным собранием.

В церкви Святой Женевьевы, куда был доставлен прах Мирабо, аббат Черутти произнес надгробное слово.

Вскоре после того департамент Парижа потребовал, чтобы Пантеон был назначен усыпальницей великих людей Франции, и чтобы прах Мирабо был помещен в нем первым.

Клуб якобинцев постановил на алтаре, в зале заседаний, рядом с бюстами Жан-Жака Руссо и Гельвециуса, поставить третий бюст – Мирабо.

Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115